Книга Поле мечей. Боги войны, страница 209 – Конн Иггульден

– Ты понял приказ, капитан? Как консул, я представляю здесь сенат. Мои распоряжения имеют преимущество перед любыми другими, полученными тобой ранее. Подтверди получение приказа, или же я тебя смещу.

Капитан колебался. Положение у него – не позавидуешь. Речь шла о выборе между двумя правителями. Лицо капитана медленно наливалось кровью.

– Я жду! – рявкнул Юлий, делая шаг вперед.

Капитан в ужасе заморгал:

– Да, господин. Твой приказ принят. Я подчиняюсь тебе и сейчас же дам сигнал другим галерам.

От волнения капитан вспотел. Юлий кивнул, и матросы побежали поднимать сигнальные флаги, чтобы собрать всех капитанов.

Юлий знал, что Октавиан смотрит на него во все глаза, но улыбнуться не рискнул.

– Возвращайся в порт, и начинайте готовиться, – приказал он. – Мы отплываем.

Брут стоял на каменном причале, глядя на галеры и почесывая под повязкой подсохшую рану. Рука и ребра уже заживали, хотя передвижение в тряской повозке едва не свело его с ума. Перелом был чистый, но Брут повидал немало ранений и понимал, что мало срастись костям, нужно, чтобы восстановились мышцы. Он по-прежнему носил меч – тот самый, которым дрался под Фарсалом. Правда, вынимать его мог только левой рукой и чувствовал себя беспомощным, как малое дитя. Брут ненавидел свою слабость. Легионеры Десятого и Четвертого одолели полководца постоянными насмешками и оскорблениями – знали, что гордость не позволит ему пожаловаться Юлию. Будь он здоров, они бы не посмели так с ним обращаться. Брута бесило их поведение, но приходилось скрывать свою к ним ненависть и ждать.

Рядом с Брутом стояли Домиций, Октавиан, Регул и Цирон. С нескрываемым волнением они вглядывались в темнеющее море. Октавиан вернулся и сообщил новости, а потом все вместе наблюдали, как капитаны галер переправляются на корабль, где находится враг их командующего. Никто с тех пор не сказал ни слова, целый час офицеры не находили себе места.

– А вдруг они его схватили? – неожиданно спросил Домиций. – Мы ведь не узнаем.

– Если и так, что мы можем сделать? – ответил Октавиан. – Отправимся сражаться на этих неповоротливых торговых посудинах? Сам знаешь, нас потопят раньше, чем доплывем. – Он не отводил глаз от качающихся на волнах хищных силуэтов галер. – Юлий захотел рискнуть.

Цирон посмотрел на заходящее солнце и нахмурился:

– Если командующий до темноты не вернется, нужно плыть за ним. Пойдем на одном корабле – туда уместится достаточно людей, чтобы взять на абордаж галеру. А захватив одну, захватим и остальные.

Брут с удивлением воззрился на Цирона. Годы все же немного изменили старого товарища. Цирон привык командовать, стал увереннее в себе. Брут сказал, почти не задумываясь:

– Если они схватили Юлия, то теперь ждут, что мы явимся на выручку. Бросят якорь как можно дальше от берега и встанут вплотную друг к другу. Или вообще отправятся в Малую Азию, чтобы доставить пленника Помпею.

Лицо Октавиана сделалось каменным. Он грубо возразил:

– Заткнись. Ты здесь не командуешь. Мой командир не пожелал тебя казнить, и только потому ты здесь. Тебе нечего нам сказать.

Брут уставился на него, но под пристальными взглядами остальных опустил глаза. Хотя он старался не обращать внимания, ненависть бывших друзей больно ранила – Брут и сам не понимал отчего.

И почему-то в отсутствие Юлия все смотрят в рот Октавиану. Видно, что-то такое есть у обоих… семейное.

Брут злобно выдохнул и сжал руку под повязкой в кулак; он с трудом восстановил самообладание.

– Не думаю… – начал он.

Октавиан не выдержал:

– Будь моя воля, я бы распял тебя прямо здесь. Как полагаешь – многие станут возражать?

Бруту не пришлось долго думать – он знал ответ.

– Нет, все бы обрадовались. Но ты-то им не позволишь, правда? Ты выполняешь все приказы Юлия, даже те, которые тебе поперек горла.

– Собираешься оправдать свое предательство? – спросил Октавиан. – Для этого и слов-то не найдешь. Не знаю, зачем командующий взял тебя с собой, но послушай меня. Юлию хочется думать, что ты по-прежнему один из нас, только я-то – не Юлий. Если попробуешь мне приказывать – глотку тебе перережу.

Брут, сощурившись, подался вперед:

– Ты, я вижу, осмелел. Однако я скоро поправлюсь, и тогда…

– Да я не стану ждать!

Октавиан окончательно вышел из себя. Он рванулся к Бруту, но Регул и Цирон одновременно ухватились за руку, которой он поднял меч. Брут отшатнулся.

– И как ты объяснишь Юлию мое убийство? – поинтересовался он. Глазами, полными ненависти, Брут смотрел на Октавиана, пытающегося до него дотянуться. – Цезарь ведь тоже способен на жестокость. Поэтому, наверное, и не убил меня.

Цирону удалось вырвать у Октавиана меч, и тот наконец сдался.

– Надеешься поправиться, Брут? – спросил он. – Не сказать ли мне моим людям, чтобы отвели тебя в укромное место и хорошенько с тобой поработали? Солдаты так тебя отделают, что ты никогда не сможешь держать меч.

На лице Брута отразился страх, и Октавиан улыбнулся:

– Не нравится? Не сможешь ни верхом ездить, ни имя свое написать. Может, хоть тогда у тебя поубавится спеси.

– Ты благородный человек, Октавиан, – произнес Брут. – Мне бы твои принципы.

Кое-как сдерживаясь, Октавиан сказал:

– Еще одно слово, и я так и сделаю. Никто меня не остановит, никто за тебя не заступится. Все знают, что ты это заслужил. Ну давай же, полководец. Скажи хоть одно слово.

Брут долгое время молча его рассматривал, затем с отвращением покачал головой, повернулся и побрел прочь. Октавиан кивнул, дрожа от гнева. Он даже не чувствовал руки Домиция на своем плече.

– Нужно владеть собой, – мягко упрекнул Домиций, глядя вслед человеку, перед которым когда-то благоговел.

– Не могу, – прохрипел Октавиан. – Сделал такое и ведет себя как ни в чем не бывало. Не понимаю, чего ради Юлий взял его сюда.

– Я тоже не понимаю, – ответил Домиций. – Пусть сами разбираются.

Регул присвистнул, и все разом повернулись к морю. В последних лучах заходящего солнца были видны плывущие галеры. Каждый взмах огромных весел приближал их к берегу.

Октавиан посмотрел на остальных:

– Пока мы не убедимся, что все в порядке, пусть люди будут наготове. Копья держать под рукой. Домиций, экстраординариев поставь в резерв. Здесь они в любом случае не понадобятся.

И полководцы Цезаря немедля отправились отдавать приказы, не задумываясь, по какому праву ими командует Октавиан. А он остался один и наблюдал, как приближаются галеры.

В маленьком порту их не могло поместиться сразу шесть, поэтому сначала вошли только два корабля. С каждой стороны работал лишь один ряд весел – галеры причаливали. В темных сумерках едва можно было разглядеть брошенные наземь трапы. Побежали матросы с канатами, и скоро показался Юлий. Октавиан облегченно вздохнул.