Книга Брат для волчонка 2, страница 3 – Кристиан Бэд

Это было едва ли не первое, что он спросил у дяди Серёжи. И ещё у Касима потом спрашивал, чтобы более научно сказал.

— Учишь вас, учишь, — ухмыльнулся Астахов кровожадно. — А самого элементарного не знаете. А у вас скоро тестовые испытания.

— Так там же вопросов не будет, только тренажёры? — неуверенно спросил Макс.

— Это кто тебе такое сказал? — развеселился Астахов.

— Ну… Все говорят, — замялся Макс.

Обнадёжил курсантов Касим. Рэм не поверил. Пилот свои тесты сдавал очень давно, всё могло измениться на десять раз.

Он подходил с этим к Эргу, но тот плечами пожал: вот программа, вот тренажёр. Будете знать, что положено, и тесты пройдёте.

И тут вдруг Астахов со своей теорией. И ведь он прав, и её могут спросить.

Курсанты загрустили. Мастер-сержант открыл файл со всякими каверзными вопросами. Был у него такой.

— Ну что, — сказал он. — Повторяем устройство шлюпки?

Рэм тоже открыл блокнот, чтобы записывать. Тесты его немного пугали. Он не понимал, будет ли это как в медцентре? Или что-то похожее на обучение на станции, только покруче?

Казалось, что Эрг — нарочно не рассказывает подробнее. Чтобы попугать.

Не может же он даже предположений не иметь, что там будет?

— Давайте вы, — предложил Астахов. — Что мы имеем в разрезе?

Он вызвал над браслетом схему устройства среднетоннажной шлюпки.

— Не подглядывайте в свои записи. Главное не ответ. Вы должны понимать, что видите. Что у нас первым слоем на схеме?

— Хемопластик.

— Хемопластиковая броня. Дальше?

— Биметаллический сердечник, — сказал Дин. — Потом внутренний слой хемопластика.

— В чём опасность этого слоёного пирога? — спросил Астахов.

Курсанты замерли.

— Ну, как мыши, ей богу. Рэм?

— Он перегревается, — пацан отвечал машинально. С этим сердечником при ремонте была куча проблем. — Один хемопластик почти не греется при светочастотном ударе. Шлюпка была бы неуязвимой… Но нагревается металл. Есть разные сплавы, но у всех есть свой температурный предел. Тут трудно идеальный вариант выбрать.

— А почему шлюпка внутри не имеет другого покрытия, только хемопластик? — спросил Астахов.

— Ну, вот потому и не имеет, — пожал плечами Рэм. — Перегреется и вспыхнет. Хемопластик не горит.

— Что ещё не горит?

— Далтит, — подсказал один из старших.

— На шлюпки ставят?

— Да. Но дорого.

— Точно, — согласился Астахов. — Так что если бы в шлюпке был пластиковый салон, как в катере, прямое попадание — и пожар. А так шлюпку вывести из строя сложнее, чем катер. Да и чем крейсер — тоже. Почему, понимаете?

Тут уже задумались все.

— Маленькая она, — не стал мучить Астахов. — Нет запаздывания щитов при больших скоростях. Вернее есть, но опытный пилот легко может это небольшое запаздывание компенсировать.

— А как? — спросил Рэм.

— А вот этому уже учат на практике. Для того и сажают второго пилота с первым. Тут мало понять, схемы-то я вам покажу. Нужно срастись с движением. Ощущать его.

Рэм вздохнул. Летать вот так, на сверхскоростях ему очень хотелось. Но станция была последней ниточкой, связывающей его с прошлой жизнью.

Что будет, если она порвётся? Что если Рэм улетит, как гелиевый шарик на ярмарке? И никогда никуда уже не вернётся.

Астахов начал рассказывать про антивещество и зоны Метью, а Рэм завис где-то в пространстве и не мог вернуться назад.

Ему очень хотелось летать. Но остаться на станции, отлетать здесь год, потом поступить в академию — это было понятно и казалось реальной целью, а попасть на незнакомый корабль самым мелким ташипом…

Это он уже проходил на станции. И это опять будет дико как жёстко.

Там будет свой Рай и свой «начальник станции», а своего Ардо может и не случиться. И вообще неизвестно…

— Рэм, ты заснул? — спросил Макс. — Ты чего сидишь? Отпустили уже.

Рэм встал и закрыл блокнот в браслете.

Курсанты уже вывалились в коридор, на ходу переговариваясь и гадая, что будет на ужин.

— Рэ-эм, — протянул Макс. — Очнись! Тебя Дин после ужина просил что-то помочь по тестам? Можно, я тоже с ним посмотрю? Завтра Эрг будет гонять.

Рэм кивнул.

Ему, конечно, хотелось в ангар, но и помогать сокурсникам всё-таки надо.

Скоро тесты. Эрг не сказал — когда. Но сказал, что уже послал документы.

Однако день будет назначать не он. И хорошо, если это будут не пытки, как в медицинском центре.

* * *

После ужина Дин предложил собраться вместе в общей каюте, чтобы поразбирать сложные темы. Астахов напугал курсантов, предположив, что будет ещё и теория.

Рэм думал, что трое самых старших на это дело забьют, но собрались все. Наверное, и мужикам было боязно. Хотя они уже по одной привычке к вождению катера легко обгоняли младших курсантов, кроме, может быть, Рэма.

У пацана естественные задатки легко ложились на теоретическую базу. Да и дрессировать Эрг умел: за несколько месяцев сумел на тренажёрах довести нужные реакции до автоматизма.

Хотя, чудо могло скрываться и в том, что пилот-инструктор гонял Рэма едва ли не больше всех остальных, вместе взятых. Ставил ему задачи так, как другим не ставил.

Он считал, что старшим особенные тонкости не нужны, а мелкота не потянет.

Если бы не медик, регулярно накладывающий на нагрузки Рэма ограничения, наверное, Эрг загонял бы мальчишку. Но в результате подопытное животное потихоньку осваивалось в пилотировании. Пока на тренажёре, но инструктор уже грозился посадить в шлюпку и выкинуть с базы.

Мол, пока сам не шлюзанётся…

Семеро курсантов собрались в общей каюте, там было побольше места, разогнали по углам кресла, активировали учебные программы браслетов, соединив их в общую сеть.

Унифицированная навигация учебных программ легко позволяла это сделать.

Потом совместно развернули огромный голоэкран — этакий шар, в который нужно было войти, как в рабочее пространство.

Если входил кто-то один, шар превращался в демонстрационный экран. Если все вместе — то почти в игру.

Начать не успели — в каюту влетел встопорщенный Вальдшнеп.

Оказалось, он потерял группу. В рабочем голопространстве личные маячки сливались, и непонятно было, кто из курсантов где.

— Вы что тут делаете? — Сержант с недоверием уставился на огромный переливающийся шар в центре каюты.