Книга Брат для волчонка 3, страница 2 – Кристиан Бэд

Понятно было, что именно бандитов утилизируют в первую голову, и они в агонии метались по системе перед тем, как надолго залечь на дно.

— За что северяне нас ненавидят? — уточнил Рэм, видя, что Дерен продолжает думать о чём-то своём.

Старший часто застывал, уставившись в пустоту. Беспокоить его было небезопасно, но Рэм уже притерпелся и к обжигающим вспышкам гнева, и к молчаливому давлению старшего. И продолжал тормошить:

— Какая разница, на Севере я вырос или на Юге, Вальтер? Я же имперец!

— Это древняя беда людей: считать себя лучше других, — отозвался наконец лейтенант.

— Как это? — Рэм подпёр голову кулаком, приготовившись слушать.

Он не понял ответа: при чём тут «лучше». Но спорить бездумно привычки не имел.

— Первые колонии-поселения землян возникли здесь, на Юге, — задумчиво сказал лейтенант спецона, первый пилот Вальтер Дерен, разглядывая рисунок на резинопластике бортика. — Но нам это не добавило гонора. Нам было слишком тяжело, чтобы зазнаваться. А вот северяне пришли на всё готовое, и решили, что они лучше. Ближе к Земле, генетически чище… И постепенно стали относиться к Югу как к своей первой неудачной колонии. Ты же знаешь: северяне считают южан мутантами… Древняя зараза расчеловечивания…

— А разве на Севере вообще нет мутаций? — Рэм про Север только читал, да и то по школьной программе.

— Есть, но Гендеп там жёстко пресекает структурные изменения мозга.

Рэм вздохнул: ну вот, опять началось. Дерен знал очень много, и когда он углублялся в термины, оставалось только записывать его объяснения на браслет и сидеть потом в корабельной библиотеке, пытаясь расшифровать.

Ещё и не каждый раз удавалось.

— А что значит — структурные? — спросил он без особой надежды на понятный ответ.

— Изменения в структуре коры мозга. — Лейтенант вздохнул, словно это что-нибудь объясняло.

— Но разве у нас есть такое?.. — Рэм пошевелил пальцами, не в силах подобрать слова. — Это же… Ну…

Он задумался. Если структурно меняется мозг — это, что ли, как у алайцев? Чешуя может вырасти или хвост?

Дерен рассмеялся:

— Да ну тебя, Рэмка! Придумал же — как у алайцев. Мозг — зараза гибкая. Внешних изменений при этом, как правило, не бывает. Это именно изменения в работе разных участков коры. Вот, вроде твоих.

— Моих? — удивился Рэм.

— А что, кто-то из северян может показать 18 минут в тени? — Дерен посмотрел на парня со снисходительным неодобрением.

Рэм здорово вырос и физически, и ментально, а мыслил всё равно как мальчишка. И это при том, что баллы по стратегии были у него всё выше…

— У меня же не 18, — насупился Рэм. — Мы даже не посчитали с тобой, сколько там точно?

— Ну да, — кивнул Дерен. — Не посчитали. Зачем тебя гонять до бессознательного состояния?

— Ну, интересно же…

— Вот будет тебе 21, разрешу ещё раз тесты пройти. И так ясно, что у тебя не 12, как полагается. И ведь тебя даже в медцентре не запороли.

— А могли?

— На Юге это не повод. Пометку сделали в личном деле и гуляй. А на Севере ты бы прямо из медцентра поехал в Гендеп. И обратно мог уже не вернуться.

— И что бы они со мной сделали?

— А есть такое закрытое распоряжение. Об утилизации генетически дефектных. Никто его не афиширует последние пятьдесят лет, но ведь и не отменили.

Рэм поёжился: утилизировать человека — ну как так можно? Но противное ощущение вопросов не убавило, даже наоборот.

— А почему на Юге не так?

— На Юге Империя всегда была немного «зажата» уже сложившимися здесь традициями. И генетический департамент долго относился к Югу попустительски. Только в дэпах писали всякие ужасы про южных мутантов. И постепенно южане стали в глазах северян недолюдьми.

— То есть северяне нас вообще ненавидят?

— При всплеске пропаганды — да. Периодически. Ты не забывай, что дэпы — это ещё и психическое кодирование через инфопакеты.

Рэм едва не застонал: ну что за инфопакеты?

— Вальтер, а ты попроще объяснять можешь, — попросил он жалобно. — Я устал. Я так не понимаю. Может, я в колледже плохо учился, но…

— В школах этому и не учат.

— А почему?

— Меньше знаешь, лучше служишь. Как в армии.

— Ну, пожалуйста? Давай как-то попроще, а?

— Ну а как тут попроще? Это азы. Эмоциональная информация кодирует сознание. С самого раннего возраста. В детстве тебе показывают мультики с южными мутантами, в юности — сериалы и игры. И эта информация формирует потом твои социальные инстинкты.

— А что такое социальные инстинкты?

— Нормы твоей морали. То, что ты будешь считать хорошим, правильным, а что — плохим. Вот был бы ты с Севера, тебе бы ещё до школы внушили, что все южане, например, людоеды. И ты бы меня не спрашивал, почему. Был бы уверен, что жрут людей и всё тут. Как данность. Небо голубое, птицы летают, южане жрут людей. — Дерен рассмеялся и добавил. — Делов-то, на самом деле… Просто залить это в мозг с детства.

— И это работает?

— Ещё как. Если тебя воспитали в каких-то рамках, переубедить без психотехника будет почти невозможно.

— А наш капитан тогда как? — не согласился Рэм. Если он что-то понимал, то сразу начинал цепляться. — Он же с Севера?

Дерен пожал плечами.

— У капитана есть свой внутренний стержень. — Он покосился на Рэма, изготовившегося спорить. — И тут пытать будешь? Учти, это уже философия, а не социальная медицина.

— Буду, — насупился Рэм. — Когда я ещё тебя так подловлю? Ты то медитируешь, то занят.

Дерен фыркнул и сел.

— Я могу тебе объяснить, как нас учили в детстве в Союзе Борге. Хочешь?

— А что это — союз Борге? — Рэм щёлкнул по браслету, но корабельная библиотека не выдала ему даже расшифровки.

— Мужской воинский союз. Меня там воспитывали.

— Ого! — Рэм и так уже понял, что раз в библиотеке инфы нету, то союз, скорее всего, военный. — А ты туда попал совсем маленьким? А во сколько лет?

— Давай что-нибудь одно? — перебил Дерен. — Или про меня, или про стержень?

— Хорошо. Давай про стержень, — согласился Рэм.

— Смотри, — Дерен сложил ладони лодочкой. — Вот тело. Это сосуд. Когда телу хорошо или больно, или мы гневаемся, завидуем, злимся — возникают эмоции. Они как бы излучаются нашим телом. Это его тонкая оболочка, душа. Но смотри — внутри тела… — Он разомкнул ладони. — Всё ещё пусто. Только воля — наши убеждения, вера — формируют внутренний стержень. Если этого стержня нет — нас могут наполнять любыми смыслами.