
Онлайн книга «Брат для волчонка 3»
— Нет, я тебя провожу! Я отклеился от стены и поймал его за предплечье. По-моему он пытался отбиваться, но мне это временно стало фиолетово. Я потащил мужика коротким путём, через хозблок. Карта просто не выдала бы такого маршрута. Правда, под ноги всё время подворачивались автоуборщики, но мы как-то преодолели это и вместе ввалились в гостевую каюту. Только тут я его отпустил. Он облегчённо вздохнул, сел на одну из кроватей, начал зачем-то растирать и оглаживать предплечье, потом спросил: — Сам-то ты куда шёл? — В библиотеку, — ответил я, озираясь. На меня накатило очередное затмение, и гостевую я не узнавал. — Куда? — переспросил он и расхохотался. Я его почти не услышал. Во-первых, стены в гостевой были синими. А на корабле нигде нет синих стен, у нас же кругом далтит. Во-вторых, свет шёл не с потолка, а как бы со всех сторон… — Да ты сядь, — сказал он. — А то упадёшь, эк тебя плющит. Что пил-то? — Голубой огонь. Но я потом весь день воду пил, должно бы уже отпустить. — Ты его именно пил? Вот прямо, как лёд глотнул? А потом водой? Ну, тебя, пацан, долго теперь не отпустит. Он в спирту растворяется, в воде — нет. — Так как же?.. — Я задумался. — Мне уже промывали уже желудок водой. Я же помню… — Любитель гвозди глотать? Водой тебе уже потом промывали, сначала — спиртом. Спать можешь? — Не знаю. Небритый тяжело вздохнул. — Невезение у меня с тобой — крайнее. И нету ведь ничего у меня успокаивающего. Придётся говорить с тобой, пока плющить не перестанет. — А ты вообще кто? — я кое-как поймал пятой точкой соседнюю кровать. — Инструктор по выживанию. Юрой меня зовут. Подожди-ка, у меня же чай есть! Он встал и стал собирать к чаю. Уровень воды проверил в нише кулера, насыпал из серебристо-синего пакетика заварку, достал коробку с конфетами. Коробка была деревянная, похожая на шкатулку. Внутри в углублениях-гнёздах лежали разноцветные шоколадные шарики. Часть гнёзд пустовала, и хотелось перекладывать шарики, как диковинную игру. — Юрой? — я поставил ударение на последний слог и загнал в левый угол три красных шарика. — Да нет, Юра, Юрий. А по документам — Юрген. Бросай в думку играть, шоколад надо лопать. Пей! — он подвинул мне стакан, оплетённый пластиковым предохранителем. Напиток был горьким и пах совсем не чайным кустом. — Это не чай! — возмутился я. — Чай, чай. Просто не из этих мест. Пей, давай, животина неразумная. Не такой уж горький, привыкнешь. И я с тобой попью. — А китель у тебя откуда такой? — Что бурый? Обыкновенный летний. Это у вас — нового образца форма. А эта — старая. На Юге всё старое. — Ты, что ли, с Юга? — Ну, да. Мерис меня ещё в прошлый рейс на Юг увёз. Ни дня не дал отлежаться от процедур. У меня ещё реабилитации — месяц. А он сгрёб, падла… Второй раз, говорит — не сдохнешь. — Ты из госпиталя? — Я после реомоложения. Только выписали из клиники — и сразу в прокол. Каждый сосуд ноет, каждый нерв. Тебя ж там наизнанку выворачивают всего. Первые дни рукой в лицо не можешь попасть, вон как ты в кровать. Мозг-то, он ничего. Он не изнашивается, не стареет, стареют мышцы, сосуды… Чего глаза-то такие круглые? Ты не грузись, всё равно ничего не запомнишь. Ты же бревно-бревном. Давай ещё по чайку, что ли? — А как там на Юге? — А тебе зачем? — Мне надо. — А вот это ты не дури. Нечего там пацанам делать. Чай, давай, пей. — Мне, правда, надо. Друга моего забрали на Юг. Дьюпа. Я должен за ним. Вот… Я покопался в браслете и вытянул голограмму Колина. Небритый присвистнул. Выглядел Колин внушительно — широкоплечий, мощный, бритый на лысо, с массивным гольцом, вделанным в кожу на лбу. — Его к нам с Юга разжаловали. Выкинули простым пилотом. А теперь вот обратно. Гады… — Это же лендслер, Макловски? — удивился небритый. — Да, на Юге добились его реабилитации, и он примет командование. А ты тут при чём? — Я с ним два года в паре летал. Вторым пилотом. Мне теперь тоже надо на Юг. — Плохо на Юге. — Он покачал головой. — Сиди здесь, если способен добрый совет послушать. Хотя, ни фига ты сейчас не способен. Завтра вызову к себе — скажу. — Слушай, а почему «дьюп» — это ругательство? — Потому что. — Но это же зверь такой? Кабан с Тайэ? — Ну… внешне — малá похож. Только жрёт похуже свиньи. Ладно, трупы жрёт, но гвозди, пластик, стекло. Потом идёшь по насту — бусинки. У него желудок стекло в бусинки окатывает, только что не плавит. Палатку оставишь на снегу — сожрёт. Компас обронишь — сожрёт. Одно слово — дьюп… — Он нахмурился и помахал рукой у моего лица: — Эй, пацан? Ты у меня не спишь с открытыми глазами? Свалился же ты на мою голову. Зовут как, помнишь? — Агжей. — Андрей, по-нашему. Ну и ладно, ну и хорошо. Давай ещё чаю? Я выпил стакана четыре. И в какой-то момент осознал, что нестерпимо хочется в туалет, и словно бы от этого и проснулся. Выяснилось, что сижу в чужой каюте с незнакомым человеком. Видимо, на лице это отразилось, потому что небритый спросил: — Полегчало? — А что со мной было? — «Огонь» больше не запивай водой, сваришься. Сам дойдёшь? Он явно выпроваживал меня. Я осмотрелся. Похоже, мы были в гостевой для офицеров: над кулером — прозрачная панель с подсветкой, справа от дверей — план аварийных коридоров корабля. Отсюда до нашей каюты — рукой подать. — Дойду, — я встал. — Спасибо за гостеприимство. Надеюсь, не очень помешал. — Иди-иди, — сказал небритый. — Учить тебя — только портить. — Извини…те, — я понял, что в полусознании наговорил ему чего-то. Да и выправка у него была серьёзная. Похоже, мужик был не меньше, чем старший сержант. — Иди, чего там, — он погладил плечо и стал бережно растирать и массировать левую руку. — И не пей больше всякую дрянь. А дьюп — это большая зараза, раз спросил. И слово, в общем-то, обидное. Эквивалентно бы сказать — «всеядная тварь». Он махнул мне здоровой рукой, и я вышагнул в темноту коридора. Вот бы сообразить теперь ещё, как меня занесло в гостевую? И всего с одной дозы… Что же я тогда вытворял на Ориссе, нажравшись этого «огня» как свинья? Я помнил разрозненными фрагментами: вот обнимаюсь со всеми, кто не успевает увернуться, а вот уже пляшущий потолок в каюте Дьюпа. |