— Я обещаю, я расскажу тебе все. Но…
Разочарованное рычание вырывается из моего горла. Медсестра подходит ближе, перекладывая пакетик с тем, что капает мне на тыльную сторону ладони.
— Ты нужна нам здоровой, Стелла. Сосредоточься на том, чтобы поправиться и выбраться отсюда, а потом мы поговорим.
— Это чушь собачья, Тоби.
Он пожимает плечами, откидываясь на спинку стула и делая вид, что ему на это наплевать. Хотя покачивание его ноги говорит мне кое о чем другом.
Я смотрю ему в глаза, качая головой. Я не в восторге от этого, но что я собираюсь с этим делать? Я даже не могу встать с гребаной кровати.
— Я вернусь через десять минут, — говорит мне медсестра, полностью игнорируя очевидное напряжение в комнате. — Тогда мы тебя поднимем.
Она исчезает прежде, чем я успеваю что-либо сказать.
— Я думаю, это мой сигнал уходить, — говорит Тоби, снова наклоняясь вперед.
— Тоби, я…
— Я расскажу тебе все, я обещаю. Просто… убирайся отсюда, ладно? Я ненавижу видеть тебя такой.
Я печально улыбаюсь ему. — Поверь мне, я тоже не хочу здесь быть.
— Если я тебе понадоблюсь, позови меня.
Он хватает мой сотовый со стола и кладет его рядом со мной.
— Если тебе что-нибудь понадобится, я на другом конце, хорошо?
Комок эмоций подкатывает к моему горлу, когда я смотрю в его глаза.
Мой брат.
— Спасибо, — шепчу я, едва способная говорить из-за страха снова разрыдаться.
Я ненавижу это. Я ненавижу быть слабой. Я ненавижу полагаться на других людей буквально во всем.
Но больше всего на свете я ненавижу всю эту ложь. Секреты.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Стелла
Я никогда не уклонялась от боли. Обычно мне это нравится. Я стараюсь изо всех сил тренироваться с Кэлвином, а также в тренажерном зале и на тренировках по чирлидингу. Но встать с этой чертовой больничной койки — это не похоже ни на что, что я испытывала раньше. И это не то, что я хочу повторить в ближайшее время.
Мои ноги были как желе, а мышцы кричали, пытаясь удержать меня. Мой желудок горел, как ублюдок. Возможно, я не помню момент, когда этот нож скользнул в мой живот, но я могу точно представить, каково это, потому что, если бы не вид бандажа, прикрепленного к моей коже, я бы подумала, что он все еще пронзил меня.
Я была вынуждена сидеть, пока медсестра Карла приводила меня в порядок. Я никогда не чувствовала себя более бесполезной за всю свою жизнь. Я едва могла даже поднять руки после путешествия от кровати до ванной всего в нескольких футах.
Это было жалко.
Я была жалкой, и это только укрепило то, что я уже знала.
Я не выйду отсюда в ближайшее время.
В ту секунду, когда Карла, черт возьми, чуть не уложила меня обратно в постель, я почти сразу потеряла сознание. Усталость от этого небольшого движения была слишком сильной, чтобы бороться.
Когда я снова открываю глаза, в окна льются лучи позднего летнего солнца. Это зрелище заставляет меня чувствовать себя немного лучше.
Мой желудок громко урчит, точно указывая, почему я не сплю, когда я все еще чувствую себя как смерть. Сегодня утром мне удалось съесть всего пару ложек, но я воспринимаю тот факт, что я действительно голодна, как хороший знак.
Я нажимаю кнопку вызова медсестры, прежде чем снова выглянуть в окно. Есть первые признаки приближения осени, листья только начинают выглядеть немного старыми, а на некоторых деревьях появляется оранжевый оттенок.
Взрыв с другой стороны комнаты пугает меня, и я вскрикиваю, когда слишком быстро поворачиваюсь, затягивая рану, когда пытаюсь увидеть, что это было.
Дверь в мою ванную открывается в спешке, и обеспокоенный и очень мокрый Себ выбегает из комнаты прямо ко мне.
— Ты в порядке? — Он спрашивает, между его бровями образуется глубокая морщина, когда с его волос капает, впитываясь в покрывающую меня простыню.
Мои глаза на секунду задерживаются на нем, любой ответ застревает у меня в горле, прежде чем они опускаются на его грудь, а затем опускаются ниже.
Капли воды прилипают к каждому дюйму его тела, заставляя его кожу блестеть самым восхитительным образом под электрическим светом.
Что-то, что я не должна чувствовать, шевелится в нижней части живота, несмотря на боль.
Когда я добираюсь до полотенца, которым он едва прикрывается, я понимаю, что на самом деле никогда не видела его голым.
— Чертовка? — Он рычит, эффективно поднимая мои глаза обратно к его.
Игнорируя тот факт, что мое дыхание прерывается, я выдавливаю слова изо рта.
— Что ты делаешь?
— Мне просто нужно было… — Он кивает головой в сторону ванной.
Я думаю, это был довольно глупый вопрос.
— Дома закончилась вода или что-то в этом роде? — Я огрызаюсь.
— Или что-то в этом роде, — бормочет он, проводя пальцами по своим мокрым волосам и откидывая их со лба.
Его мышцы живота и груди пульсируют от движения, и у меня текут слюнки.
Черт бы его побрал за то, что он так хорошо выглядит.
Он тоже это знает, если ухмылка на его лице мне что-нибудь говорит.
— Надень какую-нибудь гребаную одежду и убирайся.
Его ухмылка немедленно исчезает.
Подавляя любые чувства, которые вызывает у меня вид его кожи, я пристально смотрю ему в глаза, моя собственная непроницаемая маска твердо на месте, в то время как та, которую я привыкла видеть на нем, кажется, исчезла.
— Чертовка, я просто хочу…
Горький смех срывается с моих губ.
— Ты думаешь, меня волнует, чего ты хочешь? Ты превратил мою жизнь в ад с тех пор, как я впервые увидела тебя. Ты лгал мне, преследовал меня, причинял мне боль. Я лежу здесь из-за всего этого.
— С меня хватит, Себ. Так чертовски хватит. Так что ты можешь бежать и продолжать свои маленькие игры в другом месте. Может быть, пойти и посмотреть, занята ли Тиган, потому что вы, блядь, подходите друг другу.
Он смотрит на меня, его губы приоткрываются, как будто он собирается спорить, но он, наконец, решает не делать этого и делает шаг назад.
— Если ты ждешь, что я расколюсь и скажу, что шучу, тебе придется подождать некоторое время.
Поверив мне, он разворачивается и врывается обратно в мою ванную, показывая мне свою идеальную задницу, когда он уходит.
— Господи, — бормочу я себе под нос, когда образ его голого зада остается в моей памяти.
Все было бы намного проще, если бы на него было ужасно смотреть, или если бы мое тело не казалось таким зависимым от него.
