Книга Девиантный рыцарь, страница 31 – Трейси Лоррейн

— Н-нет, — возражаю я, хотя мы оба знаем, что я лгу сквозь зубы. У него буквально на пальцах доказательства моей нечестности.

— Тебе нравится лгать мне, не так ли?

Его пальцы кружат меня самым восхитительным образом, что его слова даже не воспринимаются.

— Да, — кричу я, когда он снова погружает их обратно в меня.

Мои колени дрожат, и моя киска прижимается к нему.

Я уже так чертовски близко. Это чертовски неловко.

— Я, блядь, так не думаю, — ворчит он, с силой оттягивая меня назад и прижимая к другой стене, так что я оказываюсь лицом к нему.

От темного голода в его глазах у меня перехватывает дыхание, но эта реакция ничто по сравнению с шоком, который пронзает меня в ту секунду, когда я опускаю глаза и вижу его.

Всего. Его.

— Святой…

Мне не нужно отрывать взгляд от впечатляющего обхвата его члена, который гордо покачивается перед ним, чтобы знать, что у него на лице гребаная ухмылка.

Неудивительно, что он пропускает шутки парней мимо ушей.

— Ты была права, — заявляет он, его голос ничего не выдает. К счастью, однако, он потерял свою броню, и это оружие, которым он сейчас размахивает, говорит мне все, что мне нужно знать прямо сейчас.

Ему это нужно так же сильно, как и мне.

Он, блядь, мечтал об этом так же сильно, как и я. Я бы поставила на это деньги… если бы они у меня были.

Его слова сбивают меня с толку настолько, что я могу отвести взгляд от того, что, возможно, является лучшей частью этого придурка, и я снова нахожу его лицо.

Его обычно хорошо подстриженная щетина немного длиннее, чем я привыкла видеть, а волосы зачесаны назад после того, как он стоял под струей воды, когда трогал меня пальцами.

Моя киска сжимается вокруг пустоты, мое тело умоляет снова почувствовать его.

— Я была права? — Спрашиваю я, мои глаза сузились от разочарования. Я, блядь, не хочу прямо сейчас разговаривать по душам.

— Да. Если бы я трахнул тебя той ночью, ты определенно узнала бы об этом на следующее утро.

Обычно у меня было бы какое-нибудь едкое замечание о его раздутом эго, компенсирующем размер его члена.

Очевидно, что это, блядь, неправда.

Я не уверена, разочарована ли я или просто в отчаянии.

Ладно, хорошо. Я просто в отчаянии.

— Громкие слова для парня, который просто стоит там, как будто не знает, что со мной делать. — Я наклоняю голову набок и бесстрастно смотрю на него.

Кривая, почти милая улыбка играет на его губах. — Это то, что ты думаешь? Что я не знаю, что я делаю?

Я пожимаю плечами, потому что доказательства говорят сами за себя.

Мы оба стоим здесь голые, оба явно в отчаянии от того, что может произойти дальше, но именно он нажал на паузу.

Я задерживаю его взгляд на мгновение, прежде чем снова опуститься вниз по его телу к члену, и мой рот наполняется слюной от желания узнать, какой он на вкус.

Горький и соленый, наверное.

Не в силах остановиться, мои колени подгибаются, и я готовлюсь ударить их о кафельный пол под собой, чтобы заставить его действовать. Только, как только я начинаю опускаться, его горячие, неумолимые пальцы обхватывают мое горло, поднимая меня обратно и прижимая к стене.

— Ты здесь не главная, Мегера.

— Нет? Потому что, похоже, ты пропускаешь мяч, Чирилло. — Он сглатывает, его кадык подпрыгивает в такт движению. — Дай мне то, что мне нужно, или я сделаю это сама. Ты даже можешь посмотреть, если хочешь.

Его глаза вспыхивают желанием, но он быстро подавляет его.

— Твои запястья связаны. Я бы хотел посмотреть, как ты попробуешь.

— Я могу быть творческим человеком. Мне не нужен мужчина, чтобы… — Его пальцы сжимаются, в то время как другая рука обхватывает мою киску, один палец скользит внутрь. — Черт.

— Ты что-то говорила?

Его глаза удерживают мои, вызывая меня поспорить с ним.

Я не могу. Ни за что на свете я не смогла бы удовлетвориться и вполовину так хорошо, как, я подозреваю, может он, и, черт возьми, он тоже это знает.

Дерзкий, самонадеянный хрен.

Я раздвигаю ноги, когда он скользит двумя пальцами глубоко в меня, сжимая их, пока не находит то место, которое заставляет меня зашипеть от потрясения и закрыть глаза.

— Посмотри на меня, — требует он. — Я хочу, чтобы ты наблюдала за мной, когда кончаешь. Я хочу, чтобы ты знала, кто это делает с тобой.

Как будто я могла представить кого-то другого.

— Хорошо. — Веселье и достижение танцуют в его горящих зеленых глазах.

Блядь. Я сказала это вслух?

Моя спина выгибается у стены, когда он прижимает большой палец к моему клитору, работая со мной быстрее, жестче и приближая мое освобождение быстрее, чем я этого хочу.

Мои руки болят, когда я дергаю за свои путы, отчаянно желая дотянуться до него, впиться ногтями в его обмотанное венами предплечье, когда он сильно накачивает меня.

— Тео, черт, — кричу я, одновременно любя и ненавидя то, что ему удается заставить меня выкрикивать его имя.

Его лицо напряжено от решимости, когда он подталкивает меня ближе, чтобы освободить.

Моя грудь вздымается, моя кожа влажная от пота, в то время как вода продолжает литься рядом с нами, забрызгивая мои ноги, когда она падает на пол.

— Ты собираешься кончить, чертовка? — Спрашивает Тео, его голос глубокий и грубый от потребности.

— О Боже, пожалуйста.

— Черт, — ворчит он. — Слышать, как ты умоляешь, — это, блядь, самая сладкая пытка, Эм.

— О, Боже. Блядь. Черт, — я начинаю впадать в самое интенсивное… ожидание. — Что? — Я визжу, когда мой мозг снова начинает функционировать. — Нет, — выплевываю я. — Нет. Закончи.

Улыбка, которой он одаривает меня, заставила бы самого дьявола задрожать от страха.

Его рука отпускает мое горло, позволяя мне глубоко вдохнуть воздух, но облегчение недолговечно, потому что его пальцы запутываются в моих волосах, и я вынуждена опуститься на колени.

Я падаю вперед, не в силах удержаться со связанными руками, но он, к счастью — с болью — удерживает меня прямо.

Мои зубы скрипят, когда я смотрю на него снизу-вверх, его огромный член прямо у меня перед лицом.

— Ты гребаная пизда, — выплевываю я, выдерживая его взгляд, чтобы он знал, насколько я, блядь, искренна.

Его единственный ответ — улыбка, прежде чем его взгляд опускается на мои губы.

— Не хочешь использовать свой рот для чего-нибудь более… полезного, Мегера?