Книга Девиантный рыцарь, страница 40 – Трейси Лоррейн

— Не обращай на него внимания, — говорю я, пиная его в голень под столом. — Нам, как обычно, пожалуйста, Лэйс.

— Будет сделано, милая. — Она улыбается мне, прежде чем пробежать через небольшую гостиную, чтобы сделать наш заказ.

— Я не могу никуда тебя отвезти.

Он пожимает плечами и растягивает свою большую задницу на скамейке.

— У меня для тебя кое-что есть, малыш, — говорит он, вытаскивая коробку из внутреннего кармана куртки.

— Круз, — жалуюсь я, вспоминая наш не так давно состоявшийся разговор о рождественских подарках.

Он просто пожимает плечами.

— Открой это.

Он пододвигает черную коробку через стол.

Мое любопытство останавливает меня от спора, и я снимаю крышку и приподнимаю маленький кусочек пены, защищающий содержимое.

— О Боже мой. Круз! — я наполовину визжу, наполовину смеюсь, когда смотрю на собачий жетон с выгравированной на нем эмблемой «Жнецов». — Дед знает, что ты дал мне это?

Он качает головой. — Думал, пришло время, — говорит он, как будто это ничего не значит.

Этот ярлык… владение одним из них так же меняет жизнь любого, кто является частью Жнецов, как прикосновение их чернил к вашей коже.

Поднимая глаза от подарка, я задерживаю его взгляд на мгновение.

— Я знаю, что в этом году было странное дерьмо, малыш. — Он неловко ерзает и кладет локти на стол, обхватывая ладонью сжатый кулак. — Все это дерьмо с Пайпер и…

— Все в порядке, — говорю я в спешке. Я имею в виду, это не совсем так. Он похитил Пайпер и угрожал убить ее, а моего отца тем временем застрелили.

Это было дерьмовое шоу. Это все еще так, когда папа отказывается иметь что-либо общее с Крузом или папой. Я понимаю почему, черт возьми, я понимаю.

Но, в отличие от него, я также приложила усилия, чтобы поговорить об этом с Крузом. И я имею в виду по-настоящему поговорить. Услышав причины всего этого из его собственных уст, я смогла взглянуть на вещи немного по-другому.

Я не уверена, что когда-нибудь по-настоящему прощу его за это. Но я понимаю и отказываюсь терять еще одного члена семьи, который мне действительно нравится, из-за плохого суждения и сомнительной морали.

Круз испускает вздох. — Как они? С нетерпением ждут следующей недели?

Я улыбаюсь, думая о том, как счастливы папа и Пайпер.

— Да, они гудят. Они довольно милые.

— Не позволяй Ди слышать, как ты его так называешь.

Я смеюсь, но смех этот наполнен печалью.

— Он другой. Счастливый. Я надеюсь, что однажды ты это увидишь.

Круз сохраняет бесстрастное выражение лица, но я вижу боль в его глазах. Глаза, которые так похожи на папины.

— Да, может быть. Должен признаться, мне бы хотелось увидеть, как он скажет: «Да». Никогда не думал, что это случится.

— Ты и я, оба. Но я пришлю тебе несколько фотографий, обещаю.

— Чертовски верно, ты так и сделаешь. Я хочу хоть раз увидеть свою прекрасную племянницу в платье.

— Фу, не начинай, — жалуюсь я.

— И не думай, что я этого не заметил, — говорит он, указывая на мои ногти.

— Это для Пайпер, — утверждаю я, опуская руки на колени.

Она никогда не говорила мне, что не хочет, чтобы у меня были черные ногти на свадьбу, но я видела ее глаза каждый раз, когда она смотрела на них, так что вчера я сделала кое-что очень, очень несвойственное мне. Когда женщина в спа-салоне спросила, какой цвет я хочу, я указала на очень бледно-розовый и нервно сглотнула.

— Это мило. Мне это нравится.

— Это… да. Вероятно, это не приживется, — говорю я.

— У меня есть кое-что еще, — признается он, вытаскивая конверт из кармана. — Не могла бы ты… может быть, ты могла бы передать это своему отцу от меня?

— Ты знаешь, что должен просто отдать это ему сам, — указываю я. — Это могло бы значить больше, если бы ты приложил усилия.

— Я знаю, но я не думаю, что ему нужно бить меня кулаками по лицу за несколько дней до того, как он свяжет себя узами брака с женщиной, которая владела его сердцем всю его чертову жизнь.

— Осторожнее, Круз. Это звучит почти романтично.

Он фыркает от смеха.

— Я просто хочу, чтобы он… они… чтобы были счастливы. Ты это знаешь.

— Я знаю. Но я не думаю, что тебе повредит рассказать им об этом самому.

— Я так и сделал. Это просто… там, внутри.

Я беру у него конверт цвета слоновой кости и кладу его в свою сумку, стоящую рядом со мной.

— Ты можешь отдать это ему накануне вечером?

— Все, что ты захочешь, — соглашаюсь я, мои глаза расширяются от восторга, когда Лейси подходит с полным подносом вкусностей.

Она протягивает нам тарелки с нашими любимыми вафлями с соленой карамелью и ванильным мороженым, прежде чем дать нам обоим по огромной кружке горячего шоколада со всеми украшениями.

В нем больше сахара, чем я, вероятно, должна съесть за месяц, но к черту это.

Схватив ложку, я погружаюсь в еду, пока Круз благодарит Лейси, заставляя ее хихикать, как школьницу.

— Я не могу дождаться, когда женщина надерет тебе задницу, старик, — бормочу я с полным ртом вафли, как только она оказывается вне пределов слышимости.

— Во-первых, я не старый. — Я поднимаю на него бровь. — Нам всем не может быть по семнадцать, сопляк. И, во-вторых, ни одна женщина никуда меня не собьет. Любовь — для мечтателей.

— Папа — мечтатель?

— Черт возьми, да. Он провел почти всю свою взрослую жизнь, мечтая о девушке, которую считал мертвой.

— Влюбленный больной дурак, — говорю я со смехом.

— Видишь. Ты понимаешь меня.

— Я делаю. Пусть наступят веселые времена, а?

Он пристально смотрит на меня, его губы приоткрываются, чтобы что-то сказать, прежде чем он передумает.

— Выкладывай, старина.

Прищурив глаза, он наклоняется вперед и шепчет: — Лучше бы тебе не веселиться больше, чем мне, малыш.

Откидываясь на спинку стула, я невинно улыбаюсь. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь. — Он усмехается. — Ты знаешь репутацию школы, в которую я хожу.

— Слишком, блядь, верно. Я тоже знаю парней, которые этим заправляют.

К счастью, мне удается увести разговор от школы и всего, что связано с именем Чирилло, и я провожу пару часов, болтая о всякой ерунде со своим дядей, прежде чем отправиться домой с моим новым украшением, надежно застегнутым на молнию в сумке.

Я уже знаю, что папа взбесится, когда узнает, что я тусовалась с Крузом, не говоря уже о том, чтобы проводить время в комплексе с дедом. Но обнаружение этого, что фактически является моим пожизненным пропуском в «Жнецов», приведет его прямо к гребаному краю.