Книга Девиантный рыцарь, страница 53 – Трейси Лоррейн

— Ах, — жалуюсь я, закрывая лицо руками.

Он пробирается под мою кожу, и я боюсь, что мне это может действительно понравиться.

Мне требуется больше времени, чем следовало бы, чтобы придумать ответ.

Как бы отчаянно я ни хотела согласиться встретиться с ним завтра вечером, я также не хочу быть той девушкой.

Это ложь. У меня абсолютно ничего не запланировано, хотя я уверена, что могла бы, если бы попросила Калли или Стеллу что-нибудь сделать.

Желание захлестывает меня от его тона. Мне кажется, что его глубокий голос произносит слова в моих ушах, и моя кожа покрывается мурашками.

— Черт возьми, Чирилло, — бормочу я себе под нос.

Я кладу телефон, готовый встать, чтобы посмотреть, что принесет день, но он снова загорается, когда я встаю.

Я не открываю сообщение, чтобы показать, что я его прочитал, просто чтобы вывести его из себя, потому что я знаю, что его контролирующая, одержимая задница возненавидит это.

С самодовольной ухмылкой, играющей на моих губах, я направляюсь в ванную, хотя в ту секунду, когда я оказываюсь в дверях, все, что я вижу, это то, как он прижимает меня к стене, пытаясь поцелуем прогнать мою печаль.

Черт. Прошлой ночью я была жалкой.

Мысленно я подтягиваю свои трусики для большой девочки и запихиваю всю свою боль и уныние на маму обратно в стальное хранилище, которому оно принадлежит.

Я говорю себе, что это было просто потому, что было Рождество. Это сделало меня такой сентиментальной и жалкой. Сегодня, при суровом свете дня, я знаю, что мне лучше без ее испорченности токсичности в моей жизни. Мне лучше без поместья Ловелл и придурков, которыми я была окружена, портящих мое существование.

Но даже зная все это, глубоко внутри меня все еще живет маленькая девочка, которая просто хочет свою маму. И я боюсь, что это никогда не пройдет.

Или, может быть, мне просто нужно понять, что она больше не хочет меня. Или что она мертва.

Если бы у меня был шанс попрощаться, в какой бы форме это ни было, возможно, все это было бы проще.

Качая головой, я снимаю с себя рубашку Тео и снова вхожу в душ, но это далеко не так приятно, как когда его глаза были сфокусированы на моем теле.

* * *

— Святое дерьмо, Титч. Что, черт возьми, ты делаешь? — Я визжу, крепче обхватывая полотенце вокруг тела. — Что, если бы я была голой?

Он слегка бледнеет, но его прищуренные, злые глаза не отрываются от моих.

— Я думаю, нам нужно немного поболтать, — холодно заявляет он.

Мое сердце падает, кровь стынет в жилах.

Есть пара вещей, о которых он мог бы захотеть поговорить со мной, которые могут вызвать этот взгляд в его глазах, и ни одна из них не хороша.

— Есть ли шанс, что я могу быть одета для этого? — язвлю я.

— Я подожду, — говорит он, откидываясь на спинку стула, на котором обычно сидит другой, более молодой, сексуальный, плохой мальчик.

Раздраженно хватаю из чемодана одежду, которую так и не удосужилась распаковать, и топаю обратно в ванную.

Мои руки дрожат, когда я одеваюсь, и я ругаю себя за то, что я такая слабачка.

Но если Титч знает о Тео, Микки, клубе…

У меня сводит живот.

Черт. Он определенно что-то знает.

Я думала, что у Микки я в безопасности. Титч, возможно, провел много лет, тренируясь там и сражаясь в Кольце, но теперь он оставил все это позади. Он собирается стать гребаным отцом, он ни за что не должен быть рядом с подпольными боями ММА.

Я просто надеялась, что это будет означать, что там я буду в безопасности.

Там я в безопасности. Ребята там знают, кто я, и им и в голову не придет тронуть меня пальцем.

Но Титч — единственный, кто донесет моему отцу.

Черт.

Блядь.

Я не тороплюсь готовиться, зная, что это будет испытанием его терпения. Я накладываю макияж, как будто надеваю броню, и когда я, наконец, подхожу к двери, моя голова высоко поднята, а плечи расправлены.

— Ты знаешь, что это такое, верно? — спрашивает Титч еще до того, как я успеваю его увидеть.

Когда я вхожу в комнату, я обнаруживаю, что у него в руке рубашка, которая была на мне, его палец постукивает по логотипу на левой стороне груди.

— Герб Чирилло. Я не идиотка, Титч. Я точно знаю, с кем я хожу в школу. Кто мои друзья.

Он кивает, впитывая мои слова.

Его молчание заставляет меня нервничать больше, чем следовало бы.

— Хочешь сказать мне, почему я первым делом увидел Тео Чирилло, выходящего из этого самого домика сегодня утром, когда встал отлить? — Его глаза удерживают мои, когда он произносит слова, от которых мир уходит у меня из-под ног.

— Эм…

— Или ты хотела попытаться дать мне вескую причину, почему я не должен говорить твоему отцу?

Мои губы приоткрываются, но я не могу найти аргумента.

— Это не то, на что похоже, — наконец говорю я, съеживаясь от того, насколько банально это звучит.

— О, конечно. Ты собираешься попытаться сказать мне, что ты тайком пригласила его поиграть в Монополию?

— Нет, я этого не делала. Но я также не приглашала его сюда заниматься сексом. — Если подумать, я вообще не просила его приходить сюда, но я не собираюсь попадать в такую ситуацию с Титчем. Это достаточно плохо.

— Я не вчера родился, Эм. Мальчики-подростки проникают в комнаты девочек только с одной целью.

Уперев руки в бедра, я делаю ему свое лучшее лицо скучающей сучки, что, по общему признанию, не сложно, потому что это почти мое обычное лицо.

— Обычно я бы согласилась с тобой. Но читай по моим губам, — говорю я, указывая на свой рот. — Я не спала с ним. Я с ним не спала.

Он смотрит мне в глаза, ища ложь, которой там совсем нет.

— Тогда почему он был здесь, и почему он почувствовал необходимость улизнуть?

Я вздыхаю.

— Ты встречался с моим отцом, верно?

— Черт, Эмми, — вздыхает Титч, проводя рукой по лицу.

— Ты могла бы привлечь внимание любого мальчика в той школе, но это должен был быть он, не так ли?

Я пожимаю плечами. — Поверь мне, это было не намеренно. — Я опускаюсь на край своей кровати.

— Ты хоть представляешь, во что ты сейчас ввязываешься?