Онлайн книга «Без права на слабость»
– О, и Уварова здесь, – скалится Одинцов, отчего Морозов разом приосанивается и начинает демонстративно разминать руки. Покрасоваться силой перед девчонкой, что может быть круче? Сейчас и не верится, что этот павлин мне когда-то мог нравиться. И всё-таки в первую секунду проклятая зависимость от мнения окружающих требует сделать вид, что я Беданова знать не знаю. От волнения внутри всё холодеет. В том, чтобы связаться с выходцем Складов примерно столько же чести, сколько в статусе общей давалки или участии в групповом избиении пенсионера. Да чего уж, ребята с окраины славятся делами и похуже. Он бы понял. Наверное. Но разве можно всех вот так, под одну гребёнку? Разве Тимур такой?! «Отморозок, моральный урод, подонок, шизофреник» – ехидно нашёптывает память определения, которыми сама же его чествовала не далее как на днях. И вопрос, когда я ошибалась – тогда или сейчас – по-прежнему актуален. В обмен на что он переслал мои снимки Каурову? О чём молчит Ира? Благородства здесь ни на грош, но всё же… Тимур неотрывно смотрит мне в лицо, и в его глазах я не нахожу ответов, только вызов. Может ещё капельку иронии. Ровно столько, чтобы хватило донести – он видит меня насквозь и уже знает, в чью пользу будет решение. – Привет, – лучезарно улыбаюсь парням, невидяще глянув сквозь сводного брата. Этого достаточно, чтобы заметить, как тот озадаченно хмурится. Выкуси, самодовольная задница. А затем… затем я так же не глядя, протягиваю руку и уверенно переплетаю наши пальцы. От его резкого выдоха тёплая дрожь проходит по всему телу. Пускай думают, что хотят: бывшие одноклассники, родители, да хоть весь мир! Рядом с ним не страшно. И Тимур пусть сколько угодно играет в независимость. Я чувствую, для него это значило многое. – Вот тебе и недотрога, – присвистывает Одинцов, переглядываясь с товарищем. – Течёшь по гопникам? – желчно цедит Морозов, после чего делает шаг вперёд, затем ещё один и ещё пока его лицо оказывается в паре сантиметров от моего. – Тебя уже пустили разок по кругу, как племяшку мою, а? Помойка. – Помойка у тебя во рту, – рычит Тимур, сминая в кулаке ворот Жениного свитера. – Ребята, какие-то проблемы? – хмурится подошедший охранник. К нашему счастью крепкий на вид дядька. – Никаких проблем, – заверяю его, отчаянно стискивая пальцы сводного брата. Ребята с детства занимаются борьбой, они от него мокрого места не оставят. А у Женьки ещё и личное замешано – родственница повесилась, не пережив позора. Зачем нарываться? – Всё в норме, – неожиданно подыгрывает Тимур, от души хлопая Женю по плечу. Так что у того клацают зубы. – Давно не виделись просто. Ну, нам пора, вечером потрещим. На старом месте. С меня освежитель дыхания. – Рехнулся?! Они тебя покалечат, – шиплю, едва парни под присмотром охранника отошли на достаточное расстояние. Странно, но у Тимура так лихорадочно горят глаза, что он кажется ещё более пьяным, чем вчера. – Боишься меня, боишься за меня… Послушай, зайка серенький, мне, конечно, льстит второе, но давай остановимся на первом. Ты мне почти родня, если мы всё-таки разок другой пошалим, то с какими глазами мне потом гулять на твоей свадьбе? – Катись к чёрту, – желаю от души. Я не слепая, вижу, как он порою смотрит, но никогда не задумывалась, что так может выглядеть обычная похоть. Попользоваться и отдать другому – разве можно говорить об этом настолько буднично? Идиот. Вечером следующего дня… – Ты какой чай будешь: чёрный, ягодный? – спрашиваю, доставая из рюкзака купленный по дороге с универа рулет. – Нет, с бергамотом, – улыбается Ирка, закидывая ноги на соседний стул. На ней разные носки, серый и тёмно-синий, оба аккуратно заштопанные на большом пальце, и я тактично отвожу взгляд, потянувшись за коробками с заваркой. Достаток здесь у каждого не ахти, некоторым приходится выживать за чертою бедности. – Как думаешь, Тимур долго будет убираться в спортзале? – интересуюсь, чтобы хоть как-то разрядить угнетающую неловкость. Надо же, бергамот действительно есть, удачно совпало. У нас дома его никто не пил, да и Беда сдаётся мне кофеман, а Анжела предпочитает напитки покрепче. – Боишься получить по шее, если он меня тут застанет? – А должна? Приглашая Астахову в гости, о такой возможности я как-то не подумала. – Тимур умеет прикинуться душкой, да? – иронично смеётся Ира. У меня всё внутри сжимается. Кажется, я догадываюсь, что она сейчас скажет, но меньше всего это хочется услышать от посторонних. Ну не может же всё быть настолько очевидным. Я стараюсь! Сегодня даже не смотрела в его сторону… – Разве? – проливаю кипяток мимо кружки. – Да блин! – Давай помогу, – оттеснив меня к стене, она по-хозяйски доливает воду, достаёт из нижнего шкафчика сахарницу, и только убедившись, что на столе есть всё необходимое, отходит со своим чаем к окну. – Лер, прости, если лезу не в своё дело, но Беда последний в кого стоит влюбляться. Разуй глаза, моя хорошая, у тебя-то с этим никаких проблем. Чёрт, да Лиховский и тот серьёзней относится к отношениям! – Почему ты так говоришь? У Тимура ведь была девушка, – тихо шепчу, обнимая себя за плечи. Становится как-то неуютно, неловко. Сама не пойму, для чего заговорила о ней. Зачем мне в это лезть? Он может любить или не любить кого угодно. Я всё понимаю, но остановиться не получается. – Каждый по-своему переживает расставание. Может ему до сих пор больно. Должно пройти время. – О, да! – ухмыляется она так понимающе, что мне становится совсем не по себе. – Беде определённо нужно время, чтобы забыть как он едва добившись близости, сначала отшил её перед всеми, а затем ушёл с дружками в семидневный отрыв. Шмары, водка и трава – отличный антидот от чувств. – Он же не пьёт. Почти… – Так и повод был что надо. Он её знаешь, сколько добивался? За столько лет ухаживаний раза два с отвёрткой в боку уползал, когда отчиму её на глаза попадался. – Ир, тем более, – запнувшись, остужаю руками горящие щёки, чувствуя, как некстати щиплет глаза. Я ничего не могу с этим поделать. – Чтобы годами завоёвывать, и разом как отрезало – так не бывает. Она хоть пыталась узнать, почему так? – Её больше нет, – невесело улыбается Астахова, я бы даже сказала болезненно и, поднеся к губам кружку, делает сразу несколько больших глотков. – У Беды в мозгах частенько замыкает, каким бы симпатягой он ни представлялся. Сколько вы знакомы неделю-две? Маловероятно, чтоб он за это время ни разу себя не проявил. Другое дело хочешь ли ты замечать эти странности? – Он… да, хочу... В смысле вижу! – шиплю, обжёгшись своим чаем. Да что за день?! В том-то и дело, что игнорировать его заскоки всё сложнее, а это заставляет меня нервничать. – Кстати, что у Тимура с лицом? На скуле синяк, бровь рассечена. Он тебя не обижает? |