Онлайн книга «Соленый волк»
|
— И из Весеннего не убегал? — Нет, конечно! Эдик прокатиться предложил, ну, я не стал отказываться. — А как у Эдика твоего машина Драбова оказалась? — Понятия не имею! — Зачем ты вчера к нему приезжал? — Да просто… — Просто Драбова подкараулил. Просто Драбова убил. Просто утопил его. Просто машину на запчасти отправил… А Грамарь просто тебя убьет. — Грамарь? — Не знаешь такого? — усмехнулся Малахов. — Что-то слышал… Но мы с ним на разных полянах! У него свои дела, у меня свои… — Одни у вас дела. И если ты сдашь Грамаря, он сядет. Как думаешь, он это понимает? — Я ничего не понимаю! — Скажи спасибо моим ребятам, что они тебя первыми нашли. Грамарь если найдет… А он еще может тебя найти. Это зависит от того, в какую камеру мы тебя определим. Если в одиночную, шансы выжить у тебя еще худо-бедно есть, а если в общую… Ну, ты знаешь, сколько у Грамаря торпед. И сколько он их за тобой на крытый может отправить. — А чего сразу крытый? — разволновался Горошников. — А куда тебя, к Людке на усиленное питание? — усмехнулся Стасов. — Я же ничего не делал! Нет у вас на меня ничего! — А покушение на убийство? Кто из ружья стрелял? — Так я же оступился, и ружье не мое… — Ты дурак, Горошников. Поэтому и притворяешься, как дурак, — сказал Павлов. — И умрешь, как дурак, — кивнул Стасов. — Умнее нужно быть, — подхватил Малахов. — Что умнее? Чистосердечное признание, это во-первых. Заявление о предоставлении государственной защиты свидетелю уголовного преступления. Это во-вторых. — Какую еще защиту? — Знаешь, как на особом режиме сидят? Весь день на ногах, лежать можно только ночью. Сколько там, пять или шесть часов? — спросил Артем, обращаясь к Стасову. — Мало, — кивнул тот. — А ты будешь жить как король. Весь день лежишь, смотришь телевизор, никто тебя не трогает. Хорошее питание, усиленная охрана. — И руководить будешь, — с усмешкой дополнил Павлов. — Чем руководить? — А что в руку попадет, тем и будешь водить. — А лет через десять выйдешь… — сказал Малахов, приложив ко рту кулак. — Или не выйдешь никогда. — Ты что, серьезно, начальник? — скривился Горошников. — Думаешь, меня на такое фуфло можно взять? — Я сделаю все. И даже больше. Чтобы все было в точности, как я говорю, — чеканил слова Артем, твердо глядя на него. — Сделаю все. — Чтобы я Грамаря слил? — Грамаря! — А если это не он? — Что не он? — Ну, Драбова… — А кто? — Может, кто-то левый. Чисто со своим интересом… — Тогда тебе и защита не нужна будет. — Да? — Зачем тебе защита от самого себя? — Так не я убивал! — А кто? — Не знаю. — А машина? — Ну, машину я и найти мог, — в нервном раздумье кивнул Горошников. — Нашел? — Нашел. — И Костареву пригнал. — Да. Хотел узнать, чья машина. Он мог пробить… — А он ее разбирать стал? — Так, может, и не он? — А кто? — Ну, мало ли… — Переживаешь за своего дружка. — Ну-у… — Это правильно, это хорошо, — проговорил Малахов. — За друзей нужно намертво стоять… А если мы не тронем Костарева? Как будто и не он машины разбирал? Как будто и не было его. — Даже не знаю, — замялся Горошников. — Отстанем от Костарева, как будто и не было его, — повторил Малахов. — Если, конечно, он не убивал вместе с тобой Драбова. — Да нет, Костарев не убивал. — Это хорошо… — глянув на Стасова, едва заметно усмехнулся Малахов. — Не убивал Костарев. — С тобой не убивал. А без тебя? — И без меня не убивал, и со мной… Не мог он со мной! — вскинулся Горошников. — Потому что и меня там не было!.. — Где там? — Я откуда знаю, где убили Драбова? Давайте без этих ваших дешевых трюков! Или я требую адвоката! — Ты убил, Гена. Ты! — Малахов смотрел на уголовника спокойно. — И Костарев это подтвердит. — Вы его еще возьмите! — Возьмем, обязательно возьмем. И предъявим. А ситуация для него очень непростая, и ты должен это понимать. Машину потерпевшего нашли у него, на элементах кузова его и твои «пальчики». Как думаешь, он будет молчать? Нет, он сдаст тебя на первом же допросе. — А на машине мои «пальчики»? — задумался Горошников. Малахов посмотрел на Павлова, изображая досаду. Как будто проговорился, выдав страшную тайну следствия. Одну из того множества, которое может подвести Горошникова под строгий приговор суда. — А я это говорил? — Говорил!.. — осклабился Горошников. — А чему ты радуешься? — хмыкнул Малахов. — Тебе срок светит, плакать надо. — Да я тюрьмы не боюсь, — сник Гена. — А зря… Мы ведь не доказательства твоей вины ищем. С этим делом все ясно, Костарев всего лишь подтвердит. Нам Грамаря нужно привлечь. Он заказал Драбова, он должен за это ответить. — Да не заказывал он!.. — На себя все берешь? — Надо будет, и возьму! — расправил плечи Горошников. — Это тебя не спасет. Убьют тебя в тюрьме!.. — Вот только на надо каркать, начальник! — Как думаешь, Грамарь уже знает, что ты здесь? — Ну, не знаю… — заметно занервничал Горошников. — Как думаешь, у него есть свои люди в изоляторе временного содержания? — В изоляторе? — Как думаешь, как тебя убивать будут? — Слушай, начальник!.. — Убьют тебя, похоронят, как собаку, где-нибудь в низине, где всегда вода. Будешь там лежать в жиже и гнить… — Я не понял, ты что, напугать меня хочешь? — Горошников вскочил со своего места. Но Макс, надавив ему на плечи, усадил на место. — Не получится у тебя ничего, мент! — Ну что ж, тогда в камеру, — вздохнул Малахов. — Будем довольствоваться малым. Грамарь на свободе, тебя в землю, а нам галочка в графе раскрываемости. |