Книга Опекун. Вне закона, страница 37 – Ронни Траумер

– Бывших бандитов не бывает, а хорошего я в нём не заметила, увы. И деньги ему верните, мне хватает, – развожу руками и иду в коридор, показывая, что разговор окончен.

Конечно, я зла на него. Злость, обида, ненависть, раздражение – он заставил испытать это всё в его сторону. Научил жить, словно послушного зверёныша, не давая разрешения на собственное мнение. Показал, какой из него мужик, что справился с молодой девушкой. До сих пор не могу понять, почему он так на меня срывался, и откуда столько злобы ко мне?

Но не буду врать – мне чего-то не хватает с тех пор, как ушла от него. Очень сильно не хочу признаваться в этом, даже мысленно произносить эти слова, но к сожалению… я скучаю по нему. По его запаху, ощущениям, которые я испытывала в те короткие моменты, когда он был нормальным и не винил меня во всех грехах. А сказанные в последний вечер слова признания, или как их назвать, не выходят у меня из головы. Всё пытаюсь уловить их смысл и прихожу только к одному – я ему не безразлична. И не просто как дочь его домработницы, а как женщина. Но такое невозможно, Марат не умеет испытывать тёплые чувства к кому-то, тем более к девушке, соплячке по сравнению с ним.

Выхожу из магазина, когда передо мной тормозит знакомый автомобиль, а за ним ещё один такой же. Я уже знаю, кто внутри, и сердце ускоряет свой ритм. Дверь открывается, и на меня смотрят до боли знакомые глаза.

– Садись в машину, – в привычном приказном тоне обращается пассажир.

– А если не хочу? – смело спрашиваю, но кошусь на вторую машину, откуда в любой момент могут выйти его амбалы и запихнуть меня силой в автомобиль.

– Прошу, – цедит сквозь зубы, и я понимаю, как сложно ему даётся это слово.

С минуту я стою как вкопанная, мешкаю, перекладывая пакет из одной руки в другую. На минуту вышла в магазин за попкорном и мороженым. Захотели с мамой посмотреть фильм сегодня вдвоём, и идея с попкорном была моей. Знала бы, что встречу Марата, не выходила бы из дома. Хотя, в чём смысл? Он ведь не случайно оказался в нашем районе, так что встречи в любом случае не избежала бы.

– Внимательно вас слушаю, – всё же забираюсь в машину и, гордо вздёрнув голову, смотрю в спинку переднего сидения.

– Вышли, – приказывает водителю и охраннику, и те моментально покидают салон автомобиля.

Остаюсь один на один с человеком, к которому испытываю столько смешанных чувств, как например, ненависть и тоска. Как можно скучать по мужчине, которого ненавидишь? Где логика в этом?

– Что на этот раз? – беру себя в руки, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. – Похищать будете? Чтобы защитить? – не сдерживаюсь.

– Каролина, не стоит отказываться от моей помощи, – игнорирует мои вопросы Самойлов.

– От денег, вы имеете в виду, – поправляю, вспомнив разговор с Игорем несколько дней назад.

– От помощи, – с нажимом в голосе повторяет.

– Спасибо, вы уже помогли, по горло сыта этой вашей помощью, – голос срывается, выдавая и моё волнение рядом с ним, и злость на него.

– Я хотел, как лучше…

– Как интересно, – хмыкаю, перебивая. – А я-то думала, что же мне так хорошо в вашей золотой клетке, прямо не знала, куда себя деть от счастья, что меня словно пса на цепи держат.

– Ты была свободна…

– Конечно, – киваю нервно. – Иди гулять, но не далеко, на сколько поводка хватит, – усмехаюсь, уже чувствуя наплыв истерики.

– Не преувеличивай, – выдаёт господин, и я поворачиваюсь к нему лицом, задыхаясь от возмущения.

– Преувеличиваю? – переспрашиваю, выгнув брови. – В каком месте? В том, где вы обвиняли меня в распутном образе жизни? Хотя я, кроме вас, ни с кем не спала. Или в том, где мне без разрешения никуда пойти нельзя было? А может, в том, что я даже одеть ничего не могла, если это не согласовывалось с вами? В каком моменте я преувеличиваю, господин Самойлов? – уже не слежу за тоном, повышая голос и готовая расплакаться, вспомнив месяцы в его доме.

– Возможно, я был не прав и перегибал палку…

– Возможно? – усмехаюсь и чувствую, как по щеке ползёт влажная дорожка.

– Хорошо, – кивает, и заметно, что он и сам уже злится. – Я был не прав, вёл себя… – замолкает, наверняка не в силах признать правду.

– Как скотина, – договариваю за него, и в меня тут же стреляют взглядом серых глаз. – Не стесняйтесь проговаривать это вслух.

– Не забывайся, Каролина, – голос спокоен, но предупредительные нотки в тоне присутствуют.

– Иначе что? – подаюсь вперёд, смотря на него с вызовом. – Я больше не позволю никому так с собой обращаться, не позволю унижать, оскорблять и вытирать об себя ноги. Даже если придётся этого кого-то убить, – последнее, что говорю перед тем, как открыть дверь и выйти из машины.

Едва я ступаю на грязный асфальт, как ко мне двигаются двое охранников, но короткое «назад» от Марата останавливает эти мешки с протеином, и я спокойно иду в сторону дома.

Спокойно – это громко сказано. По щекам льются слёзы, в горле громко бьётся сердце, а в висках пульсирует вена. Почему нельзя без последствий? Почему я так реагирую? Отпустил ведь, не трогает, не причиняет боль, можно и забыть его. Но нет, не получается, и с каждым днём тоска берёт верх над ненавистью. Неправильно всё это, не хочу я так. Хочу простить и забыть его.

Ближе к дому я останавливаюсь, вытираю слёзы, машу руками перед лицом, отлично понимая, что это никак не поможет скрыть красные глаза.

– Лина? – моя Юлька, как всегда, появляется в нужный момент. – Ты чего? – спрашивает, внимательно осматривая меня.

– Призрака недалекого прошлого встретила, – отвечаю и шумно выдыхаю. – Есть пудра? – смотрю на подругу с надеждой.

– Есть, – кивает и в свою сумку лезет, чтобы через секунду вручить мне вещицу. – Что сказал? – интересуется, пока я пытаюсь привести лицо в порядок.

– Ничего нового, кроме признания, что он был не прав, но и то с натяжкой и сквозь сжатые зубы, – проговариваю, смотрясь в зеркальце. – Как я? Мама заметит?

– Нет, всё нормально, как с мороза в тепло, – успокаивает подруга.

– Спасибо, – протягиваю вещь обратно. – Ты как? Нам всё не удаётся пообщаться, прости, – виновато проговариваю, и мы вместе идём к нашему дому.

– Что ты такое говоришь, я всё понимаю, – возмущается Юля. – Нормально у меня всё, относительно нормально, – вздыхает и лицо прячет, отвернувшись.

– Сеня такой же козёл, как и Марат? – спрашиваю, уже и так зная ответ.

– Хуже, – сглатывает ком в горле. – Самойлов не обещал тебе любви до гроба, и попутно не трахал баб на стороне.

– М-да уж, и не знаешь, что хуже, – усмехаюсь нервно. – Бросай его, да и всё.

– Ты думаешь, я не хотела? – хмыкает подруга. – Он возвращает, будто магнитом к себе притягивает, клянётся, прощения просит, но через время опять всё по новой.