Книга Фальшивая жена. Любовь в залог, страница 34 – Лила Каттен

Отец ждал меня в гостиной, но сделал вид, что я пришел к нему сам.

– Давид, какой сюрприз, сын.

Первая эмоция при взгляде на него – ненависть. Ненавижу.

– Я почти поверил. Чего надо? – сую руки в карманы и смотрю на него.

Делает вид, что он король всякого положения. А на самом деле боится за свою шкуру, прячась тут за семью замками. За свою жизнь господин Санаев нажил немало врагов, но придет время, что они все перестанут его бояться.

– Мы давно не виделись. Может, сначала поговорим, как отец и…

– Кажется, мои слова о том, что я в принципе знать тебя не желаю, ты воспринял неправильно. Мне повторить?

– Остроумно. Тогда просто расскажи, как твои дела? Как живется женатому человеку?

– Ааа, вот что тебя волнует, – не показываю, как сильно меня внутри передернуло от его вопроса. – Твои интонации почти ни на что не намекают. Знаешь, ты часто воспринимаешь меня не так, как стоило бы. И вот, например, я говорю: если ты приблизишься к моей жене, моему дому. А приблизившись, попробуешь на нее хотя бы посмотреть и уж не дай бог что-то ей сделать. То я возьму в руки свой пистолет, который забрали твои шавки, и подниму его на уровень твоего лба. А когда буду уверен, что он нацелен ровно в центр, то я нажму на курок. Я доходчиво тебе объяснил? Не показался двусмысленным? Можем порепетировать, если ты не против новой дыры в своем теле.

Он делает вид, что смеется прекрасно зная, что я сделаю именно так, как и говорю. Просто не пришло еще, видимо, время, и случай не выдался.

– Вот он ты – настоящий. Слишком эмоциональный, слишком не подходящий для такой жизни. Как бы я ни старался тебя закалить, ты всегда оставался маминым сыночком. Наверное, стоило подарить тебе нитки и спицы, чтобы ты вязал, пока она возилась со своими цветами.

– Ты прекрасно знаешь, что я уязвим в разговорах о тех, кого потерял и каждый раз начинаешь с этого. Утомляет, если быть честным.

– Но каждый раз ты раскрываешься и показываешь новые точки, куда можно бить и не промахнешься.

– Хватку теряешь. Точнее, почти потерял. Твои прощупывания – это блуждания в темноте.

– А ты по-прежнему суешь руку в пасть тигру?

– Тигру? Нет, я бы не стал этого делать. А вот тебе да. Припрятав подарок в ладони. Чего ты от меня хотел этим маски-шоу?

– Верни оборот денег и наркотики в клубы.

– А ты кто такой мне указывать?

– Я тот, – срывается на крик, краснея от злости, – кто все это тебе дал.

– Ты? Ты дал мне унылое дерьмо, которое кто-то клубом назвал.

– Ты мой сын, поэтому у тебя вышло стать тем, кто ты есть сейчас. Без моего авторитета ты остался бы никем и подох давно.

Запрокидываю голову и смеюсь.

– У тебя с головой точно в порядке? В этом городе не осталось людей, кто бы знал, что у Санаева есть сын. И, тем более что этот сын Мартынов Давид. Так что не льсти себе. И не указывай.

– Это же миллионы. Что ты творишь?

– Это мои миллионы, а не твои. Поэтому распоряжаюсь так, как считаю нужным.

– Твои? Сукин сын неблагодарный. Это бизнес. Бизнес этого города.

– А мне похуй. Так устраивает?

– Ты пожалеешь, Давид.

– Помнишь, после того как я похоронил всю свою семью, я держал тебя на прицеле? – щурится, явно вспомнив об этом. – Так вот, это единственное, о чем я жалею.

– Что именно?

– Что не спустил курок еще тогда.

– Проваливай, но помни, у тебя немного времени восстановить оборот всего, что было до. Иначе мы поговорим с тобой иначе. На понятном тебе языке. Опыт имеется.

– Пистолет верни, – поворачиваюсь, не ответив ему ничего, показывая свое неуважение.

Тяну руку и жду, когда мой верный «друг» ляжет в нее.

Ублюдок смотрит на моего отца и, видимо, получив положительный результат, тянет мне его, опасливо так. Выжидательно.

– Да, кстати, – оборачиваюсь к отцу, – я твоему прихвостню обещал подарок, если он тронет меня хотя бы пальцем и моих людей. Пришло время подарков.

Он жмет плечами, зная, что меня не остановить. И повернувшись к этому еблану, улыбаюсь.

Секундой спустя, снимаю с предохранителя пистолет, передергиваю затворную раму и стреляю. Сначала в левую кисть, затем в правую.

Он падает на колени и орет сдавленно, а я ухожу, услышав приказ отца: «Убрать его отсюда». И это он не обо мне.

Выхожу на улицу и крикнув одному из охранников, чтобы дал ключи от тачки, получаю то что хотел.

Сажусь и быстро выруливаю со двора.

Пока еду домой ощущаю сильный гнев. Потому что прокручиваю весь разговор снова и снова.

Прощупывал меня на эмоции, сука.

– Женя, нанимай охрану.

– Ну наконец-то… Ты где был? Там твои пацаны панику подняли.

– Успокоятся. Они знали, куда я поехал.

– Они-то знали, но может, нужно было их оставить рядом?

– Жень, не пизди мне в ухо сейчас. Я не в настроении устраивать разборки еще и с тобой.

– Лады. Там еще твоя лапа устроила допрос.

– Че? Самар?

– Ага. Выскочила и давай звенеть на весь двор.

Усмехнулся, представив это. Надо будет камеры глянуть.

– Когда надо людей? – перебивает мысли.

– Как можно скорее. Проверяй их досконально каждого. И скажи, что за малейший косяк буду дырявить головы, без вопросов.

– Я думал мы по ту сторону теперь.

– Крысам похуй на какой мы стороне. Вот и будем отстреливать как подобает. Чище мир сделаем.

– Понял.

– Все давай.

Смотрю на вызовы и вижу кучу от нее.

Раздумываю секунду и набираю ее.

– Алло? – так тихо спрашивает, будто ждет, чей голос услышит.

– Потеряла меня?

– Боже, – выдыхает так шумно, что я ощущаю дребезжание воздуха. – Я думала… думала… Боже… Прошу, скажи, что с тобой все хорошо.

– Хорошо. И я скоро буду дома, уже вижу забор…

Телефон куда-то летит, судя по звукам и я начинаю смеяться. А после вижу, как открываются ворота и оттуда на машину бежит Самар.

Торможу и, выйдя из тачки, подхожу к капоту. Облокачиваюсь и смотрю, как она несется на меня.

Глаза ошалевшие, словно призрака увидела, а я улыбаюсь. Черт, так хочется улыбаться. Будто я дебилом стал.

За шаг до меня Самар останавливается, будто решает, что делать дальше. Думает, на какие действия имеет право, а на какие нет.

– Иди ко мне, мышка, – открываю свои объятия, и она буквально прыгает на меня, почти ударив по челюсти головой.