Онлайн книга «Начисто»
|
Я сажусь в отчаянной попытке ухватить мелькнувшую в голове мысль. Ледяная корочка трещит. Острые льдинки впиваются в горло. – Значит, это правда? – Что? – То, что ты через меня Игорю мстил? Клим растерянно хлопает глазами. Переворачивает кепку козырьком назад. И склоняется низко-низко. – Боже мой. Он и тебе это сказал? – Я не поверила. Голос похож на карканье ворон, которые облюбовали деревья в сквере. – А сейчас? – А сейчас ты извиняешься. Разве не за это? – Конечно же, нет! Какая ты у меня дурочка! – Но ты сказал, что если бы не ты, то этого бы не произошло. – Моргаю растерянно. – Да! Мне нужно было отойти, чтобы уберечь. Но я какого-то хера решил, что и отсюда справлюсь. Ты хоть можешь представить, что я чувствовал, когда понял, что облажался? Дым берет меня за руку и утыкается лбом в край койки в попытке успокоиться, но ни черта у него не выходит. Плечи в рваном ритме вздымаются, спина ходит ходуном... Я сползаю ниже и, согнувшись в три погибели, утыкаюсь лбом в его затылок, чтобы разделить эту дрожь. – Прости меня, пожалуйста, прости. Клим. Господи… – Ну а ты за что прощения просишь, Ясь? Прекрати. – Я не верила ему. Клянусь… – Что ж тогда тебя поломало, девочка? – Он сказал, что тебя изнасиловали дубинкой… из-за того, что я п-посмела т-тебя п-полюбить. И показал видео… А я так хотела п-помочь, я так хотела тебе помочь, Клим… Но просто не смогла ничего сделать. Ничего не смогла. Даже просто под него лечь. Меня разрывает. Разрывает на части. Я пытаюсь взять себя в руки, чтобы все ему объяснить, но это, кажется, невозможно. Голос больше похож на скулеж. Половина слов тонет в громких надсадных всхлипах. А остальные – в безрезультатных попытках урвать между ними воздуха хоть на один вдох. – Я не смогла. Не сумела это вынести. Мне так больно было, Клим. Так за тебя больно… – Яся! Ясмин! Эй! Какое видео? Никто меня не насиловал. Ты чего? Дым пытается меня вразумить, да только какой там! Разве можно вот так просто вытащить кого-то из ада? – Их много, а ты один… – Яся! – легонько встряхивает. – Посмотри на меня! Ну?! Что ты видишь? Тот ужас. Мне так и не удается произнести это вслух из-за серии бесконечных всхлипов, но Климу как будто и не нужны слова. Зачем? Если он мои мысли читает. – Нет-нет! Сосредоточься! Сейчас. Что ты видишь сейчас? – Т-тебя. – Правильно. И что я делаю? – С-сидишь. – Сижу. Ясь, смею тебя заверить, что человек, изнасилованный ментовской дубинкой, не сможет сидеть очень долго. Пока я ошалело осмысливаю сказанное, Клим не сводит с меня глаз. – Но ты же… Как? И рука сломана, и… Я видела, как тебя били. Не дав мне до конца высказаться, дверь в палату открывается. – Дым, время! – гремит наручниками конвоир. Я бросаюсь на Клима, оплетая его руками и ногами, как обезьяна. Не отдам! – Еще пять минут. Пожалуйста. Очень надо, – как-то сдавленно просит тот, и я лишь в этот момент понимаю, что своими действиями причиняю ему боль. В ужасе отшатываюсь, но какой там. Клим только крепче прижимает меня к себе. – Тшшш. – Две минуты. Развели тут балаган… – ругается конвоир. – Осторожней, бешеная. – Я боялась, что тебя потеряла. – А я тебя чуть на самом деле не погубил. Замолкаем, с жадностью вслушиваясь в дыхание друг друга. – Клим, а давай поженимся? Прямо здесь. Давай? – Ага. И детей сделаем. – А ты хочешь? Между прочим, ты так ничего и не ответил на мой вопрос, – неуместный истеричный смешок вылетает помимо воли. Меня доконает происходящее. Точно. Разве есть хоть какой-то шанс не убиться на этих эмоциональных качелях? – Я не знал, что ответить. – А теперь знаешь? – Угу. Я с тобой всего хочу, Яська. Только ты меня дождись, ладно? Значит, я была права, когда думала, что он не захочет пропустить первые годы жизни ребенка. Кем я буду, если стану настаивать поступить по-моему? Господи, мы действительно это обсуждаем! Голова кружится. Он предлагает мне все, о чем я даже мечтать не смела, с отсрочкой всего в пять лет. Согласна ли я? О, да! Это лучше, чем потерять его вовсе. Лучше в миллион раз. – Я как раз подумываю о том, чтобы заморозить яйцеклетки. – Заморозить? – округляет глаза Клим. – Зачем? – Ну, когда ты выйдешь, мне уже будет тридцать шесть, или тридцать семь даже. Хорошо, если все получится естественным путем. А если нет? Клим медленно моргает. А когда открывает глаза, я такое в них вижу… – Ч-что? – Я вспомнил, что не сказал тебе главного. – Это чего же? – Нам не придется ждать столько. – Серьезно? – Угу. Мне вроде дали УДО. – Вроде? – сощуривается, очнувшись, стерва. Нежная девочка во мне лежит в обмороке и ни на что не реагирует. – Типа того, – лыбится. – Но подождать все равно придется. Да и потом я еще четыре года буду привязан к месту прописки. Ясь… Ты меня слышишь? – Конечно. Как думаешь, если я тебя сейчас задушу, мне дадут большой срок? Или, если списать все на аффект, можно будет отделаться условкой? Дым, конечно, очень-очень старается состроить серьезную мину, однако широкая до ушей улыбка сводит на нет все его старания. – Уверен, стоит попробовать. А если серьезно, я и сам до последнего не знал. – Как не знал?! – взвизгиваю. – Эта движуха началась уж точно не с бухты барахты! – Не хотел тебя обнадеживать, если бы вдруг что-то пошло не по плану. – Скорее я поверю в то, что это такая тупая проверка. – Ну-у-у… Может, и так. – Я бы тебя побила, если бы ты и так не был побит, – шиплю. – Не злись, – Клим обхватывает мою шею и прижимается лбом ко лбу. – Ты просто не представляешь, что это значит для такого, как я. – Не смог отказать себе в удовольствии? – фыркаю. – Не-а. Да и правда не был уверен, что все получится. – Но оно получилось. – Вроде бы. Так что? Будешь ждать? – Куда тебя денешь? – Теперь никуда. Ты мне Дымка родить обещала. – Дымка? – отстраняюсь, улыбаясь во весь рот. Мне кажется, мой организм не выдержит таких перепадов. Лед, вода-слезы, а теперь меня, вон, будто теплым паром окатывает. И так хорошо-хорошо… Дымка… Надо же. Даже стерва молчит и никак не комментирует этих щемящих чувств. |