Книга Агония Титана, страница 39 – Лали Та

Город раскинулся неподалеку, пестря разномастными зданиями из бетона. А в середине я вижу длинный старинный особняк с высокими колоннами.

Я не знаю точно, но что-то мне подсказывает, что именно в подвалах этого здания над моим отцом проводили своим безумные эксперименты.

Чувствуя внезапный холодок на коже, я обнимаю себя руками.

- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - обреченно шепчу я, замечая небольшую делегацию внизу на посадочной полосе.

И я почти уверена, что могу мужчина, завернутый в красную ткань и неотрывно смотрящий в небо – мой брат Яруз.

***

Было странно собираться по нескольку раз за обеденным столом и разговаривать ни о чем. Словно мы нормальные люди. Словно нас не разыскивает по всей галактике титан, которому подвластно практически все в этом мире.

Я, Гиб, Дея, Зох и Яруз упорно делали вид, что все правильно. Что ничего необычного не происходит. И все мы лгали, пряча напряжение и страх за ничего не значащими фразами.

Яруз казался почти нормальным, если не считать его лихорадочного, почти помешенного взгляда. Глазки вечно бегали, и я чувствовала непередаваемый дискомфорт каждый раз, когда он касался им меня.

Яруз не говорил со мной. Не напрямую. Почти все время они с Гибом проводили где-то в библиотеке или в подвалах дворца Колдора, куда по понятным причинам, спускаться я не имела ни единого желания.

Дея и Зох постоянно находились вместе. Я встречала их, идущих по коридору и словно невзначай соприкасающихся руками. Сомнений у меня больше не осталось – между ними зарождалось чувство, мешать которому я не имела ни единого желания. А потому самоустранялась после трапез, чтобы дать им возможность побыть наедине.

Был ли Зох хорошим человеком?

Я понятия не имела.

Но он вызволил нас с Хаята, и вероятнее всего, причина тому была в Дее. Другой просто и быть не могло.

Если вначале я относилась к нему подозрительно, полностью уверенная в том, что он верен Александру и заманивает нас в ловушку, то на судне корабля, заметив, как он поправляет плед на задремавшей в кресле Дее, сразу все поняла.

Нежность не сыграешь и не утаишь.

- Я знал ее мать, - задумчиво произнес Зох, смотря на Дею.

А мне тогда стало неловко из-за того, что я словно подглядываю за ними.

- Аишу? – удивилась я.

- Да, - кивнул Зох. – Мне даже казалось, что я влюблен в нее.

- Дея знает?

- Разумеется.

И снова этот странный взгляд, будто он пытается понять, о чем я думаю.

А я и сама не понимала своих мыслей.

Было ли странно, что он ухаживал за матерью, а потом за дочерью?

Более чем.

Но я добровольно легла в постель с врагом своей семьи и испытывала чувство тоски по Александру каждую секунду. Так кто из нас был более странным?

- Почему ты предал Александра?

- Я никогда не делал этого, - Зох выпрямился, строго смотря на меня. – Я вывез Дею потому, что она медленно умирала в Хаяте.

- Да, ты сделал все правильно, по-человечески. И тем самым предал его.

Зох пожал губы, смотря на меня чуть с прищуром.

- Если бы он попросил отдать за него жизнь, я бы сделал это не раздумывая.

«Но не жизнь Деи.» - Этого он не произносит, но я и так понимаю, даря ему краткий кивок и разворачиваясь, чтобы уйти.

- Он придет за тобой, Алира. - Замираю на месте, чувствуя, как грудь сковывает стальными жгутами.

- Это угроза? – холодно спрашиваю я, не оборачиваясь, чем вызываю его тихий смех.

- Нет. Совсем нет. Просто ты не знаешь, кто он такой, Александр…

- Спасибо, за заботу, капитан Зох, но с ним я как-нибудь разберусь сама.

Оборачиваюсь, думая увидеть злость, но в его лице только усталость.

- Я не хотел расстроить тебя, - произносит он. – Лишь предупредить, что Александр не из тех, кто отпускает то, что ему нужно.

- Спасибо, - чуть смягчаясь, отвечаю я. – Но я и правда разберусь с ним сама.

Только вот уверенности внутри меня не было совершенно никакой.

Шел второй день моего пребывания в Колдоре, и я никак не могла отделаться от странного чувства тревоги в груди. Александр мерещился мне в каждом охраннике, в каждой тени, в каждом дуновении ветра… Я слышала легкий аромат сандала, и вздрагивала.

Он шел за мной. Я знала это.

Как и знала то, что мне необходимо прятаться надёжно, иначе гнев его я ощущу в полной мере.

- Как ты устроилась?

Слыша мужской голос в своей комнате, я отбрасываю от себя книгу и по инерции тянусь за кинжалом.

- Дочь своего отца, - смеется Яруз, заходя внутрь, и я не могу прочитать по тону, какой смысл он вкладывает в эту фразу. – Прости, у нас совсем не было времени поговорить. Как тебе Колдор?

Я решаю не выливать на гнев за то, что он пожаловал в мою комнату без разрешения и даже без стука.

Обстановка в Колдоре была роскошной – огромные пространства и холлы, увешанные картинами и заставленные древним антиквариатом. Углы наполняли растения, привезенные с разных уголков вселенной. Лестницы и стены, декорированные светлым мрамором. Все это было роскошно и… Кричаще-безвкусно. Как и красные бархатные костюмы-тройки, в которые облачал себя Яруз.

Он словно переживал какой-то комплекс и ему постоянно требовались подтверждения тому, что он чего-то стоит.

Разглядывая его плоское широкое лицо, смотрящееся слишком большим для субтильного тела, а пыталась понять, есть ли в нас хоть что-то общее, но пока не находила.

Лоб Яруза был слишком узким, карие глаза навыкате под светлыми бровями, приплюснутый нос и широкий жабий рот. По отдельности все эти черты не были лишены привлекательности. Но собравшись на его лице выглядели нелепым творением какого-то неумелого скульптора.

Ростом Яруз был чуть ниже меня, а тело казалось каким-то хилым и болезненным. Дорогие тяжелые ткани только сильнее подчеркивали эту дряблость.

- Неплохо, спасибо, - вежливо отзываюсь я, вызывая его самодовольную ухмылку.

Падок на лесть. Так и запишем.

- Мне жаль, что мы познакомились при столь… Печальных обстоятельствах, - гримасничая, произносит он, беззастенчиво ходя по моей комнате, то поправляя картины в тяжелых рамах, то беря с комода безделушки. Я никак не могу отделаться от ощущения, что Яруз словно пытается показать мне, что все здесь – принадлежит ему, включая мою собственную жизнь. – Я всегда мечтал о семье, знаешь ли. Мать покинула меня, когда я был еще совсем ребёнком, а отца я и вовсе никогда не знал. Но это тебе, думаю, и так известно.