Книга Скованный огонь, страница 19 – Ричард Ли Байерс

Дождь барабанил, падая с серого неба. Из-за этого поднимать тела и грузить их на телегу было еще печальнее, если такое вообще возможно.

Поскольку Джесри была офицером, ей не пришлось этим заниматься. Так как у нее не было людей под ее непосредственным руководством, девушка не должна была даже контролировать процесс. Какое-то время волшебница еще смотрела на происходящее, но затем направилась назад к дому, где ее приютили, и упаковала свои книги и запасную одежду в сумку.

Она потащила свои вещи к навесу сбоку дома. Шрам, ее грифон, названный так из-за длинной багровой отметины, которая покрывала его бок от перьев до меха, заметил кладь и понял, что они собираются улетать. Животное нетерпеливо встряхнулось и вскочило на ноги.

Джесри запнулась. Дело в том, что в каком-то смысле грифон принадлежал ей, но в другом — Братству. Есть ли у нее право забрать его с собой, особенно сейчас, когда после тэйской кампании их численность резко сократилась?

Девушка нахмурилась и положила свои вещи, обдумывая этот вопрос. Шрам потянулся к ней и уперся клювом, чуть не сбив волшебницу с ног. Так он выражал свою привязанность и призывал к действию.

А ей стоило действовать. Спустя мгновение кто-то начал насвистывать веселую мелодию, песню, текст которой девушке показался безвкусным и оскорбительным. Выглядя так, будто всю ночь он наслаждался сном, а дождь не в силах примять его каштановые волосы или иначе испортить изящное появление, Гаэдинн приблизился к волшебнице.

Он взглянул на ее скромную сумку.

—Решила сменить обстановку?

—Война — это одно, а вот это все — не по мне.

—Из-за того, что мы убили мирных жителей? По крайней мере, это были жители Чессенты. И я считал, что ты не перевариваешь это место.

—Так и есть. Но…

—Но…?— лучник поднял бровь.

—Если бы я лучше себя контролировала, когда те люди помешали мне с заключенными, этого бы не случилось.

—Да, тут я с тобой согласен.

—Что?— моргнула Джесри.

Гаэдинн пожал плечами.

—Следует признать, что некоторые сравнили бы произошедшее вчера ночью с лавиной. Учитывая твою связь с духами, управляющими землей и камнем, ты, несомненно, понимаешь лучше меня, как вначале один камень врезается во второй, а тот — в третий, и так пока весь горный склон не рухнет. Здесь, в Лутчеке, этими камнями были убийства Зеленорукого, новости о грабежах и пиратстве, приведшие к перебоям с торговлей, кровная вражда между драконорожденными и дженази — не говоря уже о тебе — все это породило волну насилия, которая накрыла всех отверженных в Чессенте, которых она так любит ненавидеть.

—Если смотреть на это с такой точки зрения,— продолжал лучник,— твоя небольшая потасовка на улице была лишь одним камушком среди многих. Тем не менее, твоим долгом было поймать этот камушек еще в воздухе, прежде чем он нанесет хоть сколько-нибудь вреда, и ты оплошала.

Джесри вздохнула.

—Я знаю, что ты делаешь. Ты хочешь, чтобы я сказала, что если бы не мой камень, то какой-нибудь другой спровоцировал бы лавину. Но я не знаю этого наверняка. Зато я знаю, что кто-нибудь другой — кто-то вроде тебя — смог бы послать этих деревенщин куда подальше своими доводами и насмешками.

—О, несомненно. В конце концов, я же само обаяние, да еще и умен. Но Аот нанял тебя не за умение успокаивать тупых невежд. Насколько я помню, скорее всего, причиной послужил твой дар сносить стены и поджигать вражеские отряды.

—Неважно, почему он нанял меня, здесь я только мешаю.

—Возможно. Или, может, это Аот мешает тебе и мне.

—Что?

—Когда-то он был великим лидером, но его время прошло. Посмотри в каком состоянии сейчас Братство — мы разбиты и занимаемся этой дрянной работой.

—Ты же знаешь, что миссия в Тэе была необходима, и что никто на Востоке не справился бы с ней лучше.

—А как насчет Импилтура?

—В Импилтуре нам просто не повезло.

Гаэдинн усмехнулся.

—И когда удача подводит предводителя наемников, все остальное не важно. У его лейтенантов нет иного выбора, кроме как уйти от него, прежде чем он загонит их в могилу. Или прежде, чем их участие в его передрягах не испортит их репутацию до такого состояния, что их просто перестанут нанимать.

—Ты и раньше грозился уйти. Так и не ушел.

—Что не говорит о том, что я никогда не уйду. Прошлая ночь расстроила меня так же, как и тебя, хотя и по более разумной причине. Мы были в большей опасности, чем должны были из-за того, что Аот запретил нам сражаться в полную силу.

—Ты знаешь причину.

—Да. Но я считаю ее недостаточной. И почему я не должен уйти, если считаю, что нужно? Я ничего не должен Аоту.

—Ну, я…— она вздохнула.— И снова ты пытаешься манипулировать мной — заставить сказать то, что ты хочешь услышать.

—Короче говоря, я согласен с тобой. Если ты дезертируешь, я хотел бы уйти с тобой.

Джесри почувствовала, будто что-то надломилось у нее в груди.

—Мы оба знаем, что из этого ничего не выйдет.

—Но разве тебе не будет одиноко, если ты уйдешь одна? Мне всегда казалось, что Братство — твой единственный дом, и, как показала прошлая ночь, у тебя не очень-то выходит заводить новых друзей.

—Ладно!— волшебница махнула рукой.— Я остаюсь! Только прекрати нести вздор!

—Как скажешь. Но я все равно уважаю твое решение.

Пальцы Джесри сжали посох.

—Гаэдинн…

К ее удивлению, его лицо стало более открытым, а улыбка менее покровительственной и дразнящей.

—Леди, я и правда считаю, что мы выберемся из этой помойки, в которую попали, а еще я считаю, что ты нужна Аоту, чтобы это стало реальностью.— Его улыбка превратилась в ухмылку: — Вместо того, чтобы уйти, тебе нужно держать его нос поглубже в этом улье, и тогда награда будет побольше.

* * * * *

Шагая рядом с Никосом через высокий дверной проем, Аот не видел ни одного драконорожденного, дженази, или другого представителя нечеловеческой расы среди тех, кто стоял в окружении бронзовых и мраморных скульптур. Тем ни менее, зал Шалы Каранок был заполнен сильнее, чем в прошлый раз, и, похоже, никто из присутствующих не был ему рад.

Когда Никос и Аот подошли, они остановились и поклонились.

—Милорд,— сказала Герой Войны.— Капитан.

Его голос был холодным.

—Ваше величество,— ответили они в унисон.

—Семьдесят восемь моих людей мертвы,— сказала женщина на троне.

—Не принимайте эту цифру за конечный результат,— заявил Аот.— Еще пару трупов найдут, и еще несколько людей скончается от ран.

Шала нахмурилась, и Никос одарил капитана предупреждающим взглядом. Но Аот решил остаться невозмутимым и не извинился. У него было предчувствие, что брать на себя хоть какую-то вину будет плохой идеей или же намекнет на слабость.