Онлайн книга «Металлический Ген»
|
–Только не спрашивай, почему её капризом стало лишение тебя жизни,– вдруг вмешался Вёрджил, пробубнев свои слова в глубину своей почти опустевшей фляжки. –Нет!..– Окончательно перешла на шёпот я, в благоговейном ужасе округлив глаза. –У тебя ни с кем из них ничего не было: ни с Золотом, ни с Платиной,– сразу же откликнулась на мою эмоцию Франций.– Так что можешь расслабиться. –Тогда почему?.. –Сама когда-нибудь поймёшь,– сдвинула брови Металл. На этом наш разговор был окончен. Танцы продолжались ещё полчаса. Я наблюдала за тем, как танцует Золото, Олуэн, Дельфина, Эльфрик, Зефир и Луна, как к ним присоединились Вёрджил с Францием, как умопомрачительно играет на флейте Барий, как хлопают в ладоши Платина, Бакчос и Блуждающий. Костёр, из-за регулярно летящих в него сухих веток, разгорался всё больше, танцующим и наблюдающим становилось всё жарче. Наконец Дельфина с Эльфриком выдохлись и, опустившись на большой валун, Дельфина, под дивные переливы свирели, запела балладу, которую во всём Дилениуме знали под названием “Легенда об Ариети”. Я не о чём не думала, когда, сама того не ожидая, поднялась на ноги и, обойдя костёр, подошла к Платине, и протянула ему руку. Его удивлённый взгляд меня порадовал, хотя сама я не знала зачем это делаю. Казалось, будто никто не обратил особенного внимания на то, что мы вышли танцевать вдвоём, но музыка и общее настроение едва уловимо изменились, стали более напряженными, и Дельфина стала петь ещё громче: “В стране из белого мрамора, в городе, потерянном среди туманов, жили люди странные-странные, вышедшие из чьих-то давних снов. В столице жил градоначальник, суровый, что северный снег. Дочь у него была Ариети: алые волосы по белым плечам, точно ручей. Народ весь беловолосый, а эта – странное существо, из белого только кожа, улыбка и снег, что не тает, встречаясь с её челом. Играть Ариети умела на самой белой из арф - за этот талант любили, за этот талант умерла. Соседнее королевство напало на Белый Камень в ночи. Убит был градоначальник, убиты вельможи, шуты. Король победивший был молод, склонил на колени весь мир, он кровью окрасил и землю, и море, осталось лишь Ведьмин Простор покорить. Привели к королю Ариети, сказал он: “Сумеешь сыграть на самой белой из арф, чтобы ветер умолк – отпущу твой народ навсегда”. Среди толпы смущённой стоял Ариети жених, недоброй мыслью облаченный среди подобных облаченных. Народ затих. Коснулись пальцы Ариети струн на арфе, взметнулись взгляды в сторону воскликнувшего жениха, и прежде чем она сыграть успела ноту, кровь парня окропила трон, брусчатку… Растеклась. Не смог он поразить жестокого убийцу, убийца сам его немедленно сразил, все знали – молодой король колдун и темной ночи кровопийца, и потому он так жесток, непобедим. Все верили в то, что легко слагалось, боялись своих выдумок и страшных снов. Король тот человеком был всего лишь, мощным и ужасным. Опасней стаи тысячи волков. Увидев кровь на белом мраморе брусчатки, завыла Ариети, арфу уронив. Народ взмолился, протянул назад ей арфу: “Сыграй, но так, чтобы высокий ветер стих”. Обрушившись коленями в изножьи трона, красноволосая попробовала струны перебрать, но пальцы содрогались непослушно и снег с небес к её челу стал подлетать, и оседать… Запорошило снегом площадь, и струны беспощадно дребезжали на ветру, весь снег растаял, что чела коснулся Ариети… Может, талый снег привёл этот народ к концу. Завоеватель не услышал лучшую игру. Он всех казнил. Всех обезглавил. Лишь Ариети всё ещё была жива. Её среди погибшего народа он последнюю оставил, но к окончанию кровопролития красноволосая была седа. И ветер выл в тот день особенно жестоко, он развивал седины самой молодой из стариков… Арфистке умереть осталось только, но не хотела умирать она не наказав врагов. Она открыла рот и прошептала тихо, так тихо, что и ветер перед ней умолк: “Кровавым Королём ты наречён отныне - не стоило тебе уничтожать мой маленький народ. За те деяния, что совершил, я проклинаю тебя на самую ужасную борьбу: кого полюбишь сердцем – потеряешь, в момент, когда отдаст тебе любовь тот, кого душой и телом возжелаешь, а сам останешься рабом у времени оков. Ты будешь жить. И очень-очень долго. Не постареешь ни на миг и не умрёшь пока после потери самой жуткой не полюбишь снова, пока любовь к себе не обретёшь”. Сказав завет проклятия так тихо, что ветер позабыл как в этом мире быть, рассыпалась Ариети в белый-белый пепел, но ветра не было, и потому не смог тот пепел улететь. И потому блуждает призрак этой девы по пустоши из мрамора в крови, в той стороне, где прежде жили люди из белой кожи и костей, но с самой красной из кровей…” Дельфина продолжала петь, рассказывая о судьбе Кровавого Короля, о судьбе порабощённых им королевств и судьбе влюбивших его в себя душ, и мы танцевали до тех пор, пока в этой балладе не прозвучало последнее слово, пока не взяла свой верх последняя нота. А потом наступил следующий день, мы лишились Радия, Лии и Скарлетт, и большинства своих походных запасов. А потом мы пережили нападение Металлов, во время которого я была серьёзно ранена и, после погружения в болото, очевидно, подхватила простуду, и теперь могла опасаться не только заражения крови, но и воспаления лёгких. Но я этого больше не опасалась. Потому что меня, как больную, балансирующую на грани жизни и смерти, решили избавить от мук. Проще говоря: они решили избавиться от балласта. Я стала обузой. И меня решили убить. |