Книга Принцесса, страница 46 – Анастасия Малышева

— Если бы она была последовательницей Ортана, я бы могла попробовать обратиться к Богу, но она поклонялась Арион,— Шонель чопорно поджала губы, даже не подняв взгляд на брата от разглаживания подола юбки на коленях.

Это звучало как самый настоящий упрёк. И даже два одинаково неодобрительных мужских взгляда не смутили женщину. Она лишь ещё сильнее сжала губы и вскинула голову — глядя в ответ почти с вызовом.

— Мишель?..

— Нет,— магистр покачал головой.— Если даже такое заклинание действительно существует, мне оно неведомо.

Шонель шумно выдохнула через нос, но для Виарно это прозвучало словно сигнал. Словно леди только что призналась в причастности к произошедшей трагедии — магу в этом вздохе отчётливо слышалось облегчение.

Король одарил сестру тяжёлым и откровенно раздражённым взглядом.

— Уж извините, что я не оплакиваю бесславную смерть какой-то там служанки. Конечно же это я убила её, приревновав к великолепному придворному магу!— ядовито воскликнула Шона, вздёрнув подбородок и открыто встречая взгляды двух мужчин.

— Не передёргивай,— хмуро ответил Лерион, первым прекращая противостояние.

— Если это всё, я пойду,— Шонель порывисто поднялась со своего места и покинула кабинет, не дожидаясь реакции брата.

Громко хлопнула дверь, выдавая гнев и раздражение старшей сестры. Лерион уткнулся лбом в сцепленные в замок руки и шумно выдохнул.

Магистр, подумав медленно обошёл стол и присел на подлокотник кресла, чтобы иметь возможность говорить лицом к лицу.

— Что ещё скажешь?— глухо спросил король и поднял усталый взгляд.

— Стоило предусмотреть вероятность подобного заранее?— Мишель поморщился.

— Ты тоже не выглядишь сильно расстроенным её смертью,— недовольно проворчал король.

Виарно по-лошадиному дёрнул головой и болезненно поморщился.

— Я говорил про Шонель!— прикрыв глаза, он медленно выдохнул.— Ты бы предпочёл, чтобы я закрылся в своей башне и глушил спиртное стаканами, как ты после смерти Кармель?

— Я бы предпочёл, чтобы Симона была жива,— ворчливо ответил Лерион и тяжело вздохнул.— Ты ведь мог дать ей какой-нибудь защитный артефакт… Ну хоть что-то!

— Очень мило, что ты заметил наши с ней особые отношения,— сухо ответил магистр.— Однако, как ты видишь, артефакт не сильно то помог.

— Тогда, может, у тебя есть догадки кто… Или почему это сделал?

— Ты и сам прекрасно знаешь, что нет. И…— Виарно нахмурился, прежде чем продолжить.— Я думаю, что её смерть не связана с её прошлым. Там не было и не могло быть ничего такого, чтобы…

— Хочешь сказать, случайность? Какая-нибудь магическая аномалия?— Лерион кисло усмехнулся.

— Которую не почувствовал король?— магистр скривился.— Нет… Думаю, поиски затянуться. И… Лерион, тебе не кажется, что стоит подумать не о уже случившемся, а о будущем?

— О том, кто заменит Симону, и как поступить с виновником произошедшего?

— О том, как защитить своих детей!— сердито нахмурился маг.— Сегодня покушение состоялось на Симону — и весьма удачно, надо заметить. А потом что? Мы ведь не знаем, чем руководствовалась… Руководствовались злоумышленники.

Король не заметил оговорки друга. А Виарно не желал привлекать внимание и вываливать свои подозрения о личности виновника. Потому что никаких доказательств у него нет, и даже о мотивах он может лишь догадываться… И совершенно не факт, что окажется прав.

Лерион нахмурился, непонимающе глядя на друга. И по простонародному присвистнул, не сдержав эмоций, когда магистр не говоря ни слова, выложил перед ним маленький мешочек и сам же достал оттуда серьги.

Редкое белое золото, дорогие алмазы… И магия, которую Лерион мог почувствовать лишь благодаря королевскому статусу — личного дара, чтобы увидеть магическую вязь, не хватало.

Поистине бесценный подарок. Ведь, несмотря на должность придворного мага, и достаточно сильный дар, Виарно едва ли мог позволить себе много таких драгоценностей. Лерион не сомневался, что даже личные артефакты друга уступают этим в качестве.

— Ты всё-таки сделал серьги, но не успел отдать?

— Эти серьги не для Симы,— Мишель тяжко вздохнул, под удивлённым взглядом.— Для Астер.

— Ты. Решил. Сделать. Подарок. Моей. Дочери?

Взгляд короля стал подозрительным, и каждое слово падало камнем. Магистр поморщился, понимая, что выбрал не самую верную тактику. И вряд ли Лерион сейчас сделает поправку на то, что друг выбит из колеи случившимся с Симой.

— Смеёшься?— маг кисло улыбнулся.— Этот подарок заказала Корнелия. Узнала твой тщательно охраняемый секрет и захотела поддержать сестру — сама выбрала украшения, достала все ингредиенты.

Лерион выдохнул и прикрыл глаза, понимая что среагировал слишком остро. Но сегодня весь день такой — нервы всех во дворце были натянуты до предела.

— Но делал — ты,— произнёс король, успокаиваясь.

— Да.

Этот ответ короля успокоил. В задумчивости он продолжил крутить украшения в руках, изучая изысканную вязь.

— Усиль защиту башни. И комнату Астер в замке.

— Астер?— магистр посмотрел укоризненно.

— Ты — понял,— взгляд Лериона потяжелел.— И ты прав. Я не хочу получить подтверждения того, что случившееся сегодня с Симоной предназначалось одному из моих детей. Никому из моих детей.

Виарно продолжал смотреть, ожидая.

— Не только Астер. И Териона с Лонесией тоже, разумеется. И… Шонель вероятно тебя в комнату не пустит, но всё же — предложи и ей.

— Может, в таком случае стоит перевести Астерию в замок? Двоих защищать будет проще, и младшей будет легче…

— Нет! Ни в коем случае,— король скрипнул зубами, взглянув на друга так, будто он только что совершил покушение на детей.— Уж точно не сейчас, когда всё так непонятно. Что, если в этом и была цель?!

Магистр открыл рот, удивлённый таким доводов, но промолчал, не найдя аргументов, опровергающих эту теорию.

— В таком случае, не затягивай отдать артефакт. Он защищает от ядов и враждебной магии.

Король задумчиво кивнул, продолжая перекатывать серьгу в пальцах.

— Это замечательно… А почему, говоришь, Корнелия сама не отдала украшение?

— Потому что Её высочество, принцесса Астерия, оказалась чересчур подозрительна,— магистр криво усмехнулся.

Но Лерион не заметил этого более чем прямого намёка. Точно так же, как не заметил и упрёка во взгляде друга. И ноток иронии в голосе.

Наоборот, королю крайне польстило, что его дочь — старшая из близняшек, и почти начисто лишённая общения,— проявила подобную сознательность. И он лишь сильнее уверился в том, что сделал правильный выбор, прислушавшись тогда к Шонель.