Книга Принцесса, страница 52 – Анастасия Малышева

И хотя ужин был обычным, ощущался он по особому. И отец улыбался чаще обычного, и тётя Шонель сказала что-то ободрительно-напутственное. И даже Лонесия, на удивление, была почти мила.

Я негромко вздохнула.

— Жаль всё же, что Академия находится в другом городе.

Лонесия поморщилась, взглянув на меня с пренебрежением, словно я сказала какую-то несусветную глупость. Хотя по её мнению наверняка так и было: по ощущениям, для неё Терион всегда был скорее соперником, чем братом. Впрочем, они ведь по возрасту ровесники — Лона младше всего-то на пару месяцев. Не удивлюсь, если она наоборот радовалась, что Академия находится так далеко.

— Отчего же, сестрёнка,— Терион мне широко улыбнулся.— Наоборот — хорошо. Будет время соскучиться, и тогда каждая встреча будет приятнее. А я собираюсь приезжать на все возможные праздники. Так что ты даже и не заметишь, что что-то поменялось!

Брат весело мне подмигнул, да и звучало весьма уверенно, что я невольно улыбнулась в ответ, заражаясь его энтузиазмом.

Отец хлопнул в ладоши, привлекая внимание, и слабо улыбнулся.

— Сын…— улыбка стала чуть шире и мягче.— Я верю, что ты не посрамишь честь нашей семьи.

— Конечно, отец.

— А теперь — пора. Лошади уже готовы.

— Терион, ты уезжаешь в ночь?— я удивлённо посмотрела на брата.

— Нет… Не совсем,— он подал руку, помогая мне встать из-за стола так же, как отец помог тёте Шонель.— Эту ночь мы проведём в одном из трактиров города. А утром уже оттуда отправимся. Потому что дорога и так займёт три дня.

Я задумчиво кивнула. Три дня, на конях — как будто не так уж и много.

До ночи ещё, казалось, достаточно времени, но на улице уже зажгли фонари.

Осёдланные уже лошади нетерпеливо переступали на месте и недовольно ржали. И вся свита Териона — те трое его друзей, которые будут учиться вместе с ним и в Академии,— уже стояли здесь.

Тётя Шонель и Лонесия остались на крыльце. Так же как и отец, который лишь молча хлопнул Тери по плечу. А я спустилась вместе с ним и подошла к коням. Мне хотелось, чтобы наше прощание было всё же чуть менее формальным.

Было до жути неловко, когда я робко обняла брата. Я физически почувствовала на себе удивлённые взгляды. И лишь когда Терион обнял меня в ответ, немного успокоилась. Отстранившись, сделала шаг назад и исполнила глубокий придворный поклон. И посмотрела на брата с улыбкой.

— Пусть ваша дорога будет лёгкой, брат мой.

Я кротко улыбнулась друзьям брата прежде чем вернуться к отцу на крыльцо.

Лишь после этого, подчиняясь кивку короля, слуги пришли в движение — приблизились к лошадям, успокаивая их, чтобы всадникам было проще.

— Доброй учёбы. Пусть дорога будет лёгкой, а боги милостивы.

Голос короля звучал громко и торжественно, с самой толикой светлой грусти. Очень воодушевляюще и так… Правильно?

Всадники коротко поклонились прямо в сёдлах и, подчиняясь короткому свисту наставника, направили коней прочь по дороге.

— Вот ты и снова осталась одна,— певуче произнесла Лонесия и усмехнулась, поймав мой непонимающий взгляд.— Ка-ак же ты теперь, без своих вечных защитников.

Моё недоумение стало лишь ещё сильнее. Лона меньше всего походила на человека, которого будут волновать мои чувства.

— Лона!

Короткий, полный недовольства взгляд тети достался моей сестре, и у той сразу обиженно надулись губы. На её лице прямо-таки читалось «как ты могла променять меня на неё».

Но я отвела взгляд, не желая ещё сильнее накалять обстановку.

Тем более, что Лона всё равно не права. И слова её меня в этот раз ни капли не задели. Потому что я то знаю, что я не одна… Но Арион по-прежнему останется только моим секретом.

* * *

— Доброго дня, Ваша Светлость,— Ганс, секретарь короля, почтительно поклонился Шонель.

— Доброго,— сухо ответила женщина, бросив на него лишь короткий взгляд.

Она подошла к двери кабинета, но постучать не успела.

— Его Величество сейчас в малой гостиной.

Голос секретаря звучал чуточку виновато. Шонель поморщилась — слишком явным казалось подобострастие в её адрес. И раздражало не меньше, чем однозначно влюблённый взгляд мужчины. Совершенно неуместный и, единственная радость, что достаточно неназойливый.

— В какой именно гостиной?

— В голубой,— с готовностью ответил секретарь.

Шона кивнула и, не прощаясь, не благодаря, покинула приёмную.

Женщина была откровенно раздражена необходимостью разыскивать брата. Пусть даже и понимала, что в данном случае не совсем права. Во-первых, это ведь именно Лерион король, а не она королева, что являлось отдельной составляющей её раздражения. А во-вторых, она ведь и сама не знала, что вернётся именно сегодня, а брат это тем более знать не мог. И не обязан был сидеть в кабинете до самого её возвращения.

Но трудный разговор с северными аристократами, вкупе с долгим и не самым приятным путешествием по заснеженным дорогам, всё равно настраивал на ссору.

Шонель ужасно хотела высказать брату всё, что она думает и о дорогах, и о северянах, и о богах, которые всё хуже выполняли свою работу. Не все, разумеется, а только одна, вполне конкретная.

Вот уже четвёртый год подряд она, как старшая жрица Ортана, и любимая, заботливая сестра короля, вынуждена была тратить почти месяц своего бесценного времени, чтобы помочь северным провинциям. Но в этот раз всё зашло слишком далеко — она не была дома всю зиму! И до сих пор чувствовала на своих щеках вымораживающее душу дыхание тех земель.

За несколько метров до гостиной, стало слышно голос Лериона, и Шонель ускорила шаг, прокручивая в голове всё, что хотела высказать. Она настолько погрузилась в планомерный подсчёт своих претензий, что не сразу поняла, что брат в комнате не один.

— … думаю, это будет вполне…

Король замолчал, увидев сестру, и однозначно удивился, но его улыбка всё равно была радостной и тёплой.

— Здравствуй, Шона.

— Ну здра!.. Здравствуй,— фраза сбилась при взгляде на сидящую в кресле.— Гортензия? Какая… Неожиданность,— Шона постаралась скрыть досаду, но прозвучало всё равно упрёком.

— Доброго дня, Шонель,— бывшая королева грациозно кивнула, великодушно не заметив интонации жрицы.

И лишь ещё больше усилила раздражение, клокотавшее в груди Шонель и старательно ею же подогретое. Настолько, что сложно было сразу сменить настрой и вернуть себе холодный рассудок.

— Как всё прошло? Как дорога?— в голосе короля звучали и забота, и тревога и даже немного вина.

— Как и всегда в это время года,— Шона натянуто улыбнулась.