Онлайн книга «Асфоделия. Суженая смерти»
|
Поэтому я погладила чуть шершавое тело деревянного зверя. Волк? Или кто-то из крупных диких кошек вроде тигра? Пожалуй, ни то, ни другое, разве что гибрид из тех, что населяли средневековые бестиарии. – Вы не ладите с другими избранными? – спросил Тисон. – Смотря с кем. С Жизель нормально, Нарцисса по большей части молчит, так что я даже судить не могу, какая она, а Брендетта такая… Брендетта. А вы… ладите с коллегами по ордену? – Да. Как же иначе? Все они – мои братья по вере и в священном служении Четырём. – И с родными братьями и сёстрами отношения бывают разными, не то что с людьми, которые фактически вам никто, – заметила я. – Тут вы правы, – Тисон встал ближе к борту, по моему примеру положил руку на широкую спину зверя. Рядом с моими пальцами, поглаживающими шероховатые выступы, похожие на драконьи гребни. Столь непозволительно, соблазнительно близко, что я с трудом удержалась, чтобы не убрать свою конечность подальше, в избежание новых неловкостей. – Неужели всё так плохо с Эветьеном? – удивилась я. – Мои отношения с братом лучше, чем можно ожидать в подобных случаях. Мы с детских лет были друг другу ближе, нежели многие. Но, кроме нас с Эветьеном, у наших родителей ещё четверо детей, – пояснил мужчина. – Старший сын и наследник рода, Эветьен, три сестры и я. – Итого шестеро?! – Обычное количество. Бывает и больше. Ну да, следовало ожидать, что в этом мире замужние женщины рожают, пока могут, даже знатные. А ещё я попыталась оценить разницу в возрасте между братьями. Без уточнений ясно, что Эветьен старше, но вот на сколько? – Ивонн давно женат, у него самого уже трое детей, один из которых сын, что понесёт имя рода дальше, – Тисон всматривался задумчиво в бирюзовую даль, причудливую смесь зелени на берегу, речной синевы и голубизны яркого неба. – Сёстры тоже замужем… – И при детях, – поддакнула я. – Наверное, у вас с братом куча племянников и племянниц. – Разумеется, – подтвердил мужчина невозмутимо. – Эветьен занимает высокое положение при дворе и добился всего сам. Род Шевери стар и почтенен, однако не настолько, чтобы кто-то из его представителей имел влияние и мог обеспечить хорошее место при Его императорском величестве. – А ты пошёл в рыцари. Ой, прости… те, я хотела сказать, вы… – Пускай. – На «ты»? – На «ты», – Тисон одарил меня быстрым взглядом искоса и вновь сосредоточил взор на расстилающимся перед баркой пейзаже. – Я младший сын, Асфоделия, да к тому же последний, путей в жизни у меня немного. Я ничего не унаследую, ни земли, ни состояния, потому что всё по праву принадлежит Ивонну и после милостью Четырёх перейдёт его старшему сыну. У меня не будет ничего, кроме того, что я смогу добыть для себя сам. Выезды ко двору, образование Эветьена, приданое для трёх дочерей – всё стоило немалых денег. Поэтому, как только я достиг подходящего возраста, меня отправили в храм рассветный. Сурово тут. – В орден принимали бесплатно? – Не совсем. Но храмовый взнос всё же меньше, чем регулярная плата в университете или траты на моё пребывание при дворе, а положение Эветьена тогда было ещё не столь надёжно, чтобы он мог найти мне место. Став старше, я оценил преимущества этого решения. – И когда же тебя отправили в храм? Неужели… девственник? – Едва мне исполнилось девятнадцать. Рассветный храм достойное место, многие франские семьи отправляют под его сень младших сыновей, чтобы те служили Четырём и Его императорскому величеству. Лучше исполнять волю Благодатных, чем бражничать при дворе и жить надеждой лёгкой поживы. Тогда вряд ли. До девятнадцати много что успеть можно, гульнуть так точно. Особенно парню. – Не жалел? – О чём? – Что так рано расстался с… мирской жизнью и… её благами. Для меня всё рассказанное Тисоном звучало как-то дико: дочерей поскорее замуж, старшему сыну дом и прочее движимое и недвижимое имущество, среднему образование – хотя что собой представляло местное образование тоже ещё выяснить надо, – и пущай дальше сам пробивается, а младшему фигу по всем фронтам. – Нет, – мужчина помедлил и добавил зачем-то: – Не жалел. Монастырь и служение Четырём в открытых храмах не каждому подходят, да и с давних пор повелось, что сыны благородных семей чаще вступают в храм рассветный, дабы отдать долг богам и принести славу роду… То бишь рыцарский орден престижнее монашеского и более уместен для отпрыска аристократа. При таком раскладе, полагаю, рассветный храм не испытывает недостатка в рыцарях знатного происхождения. – В девятнадцать ты вступил в храм и с той поры минуло… сколько годков? – решила я уточнить назревший вдруг вопрос. – Десять. – А разница с Эветьеном у вас какая? – Семь. Ага… Тисон младше меня… прежней меня. А Эветьен старше по любому. Хорошо это или как? Или без разницы? Если подумать, какое мне дело? Правильно, никакого. Чисто голый интерес. – И он не женат? – Нет. – И ни разу не был? – Нет, – теперь Тисон посмотрел на меня с закономерным настороженным удивлением. – Почему ты спрашиваешь? – Просто так. Любопытно, – пожала я плечами и тоже поспешила вернуться к созерцанию открывающегося вида. Некоторое время мы молчали, стоя бок о бок, глядя в даль, и шелест голосов, приглушённых бренчанием лютни, казался несущественным, пустым, как сами разговоры о модах и чужой личной жизни. Ветра нет, даже если прижаться вплотную к борту – и незримому покрову, – солнце припекало и золотой зверь, словно живой, источал усиливающееся тепло. Наконец Тисон отодвинулся от борта и указал на правый берег. – Эй-Форийя. Я повертела головой, ничего похожего на дворец не насмотрела и обошла рыцаря. Он чуть посторонился, позволяя мне занять его место, встать между ним и бортом. |