Онлайн книга «Асфоделия. Суженая смерти»
|
Когда такое было? А-а, вспомнила, на барке по пути в столицу. Так рыцарь видел, как я отдала часть бутерброда Кили? Ой. – Обращала внимание на мелочи, не замеченные никем, и безыскусно радовалась им… – Э-э… чему я, прости, радовалась? – Солнечным зайчикам на первом твоём утреннем благодарении в храме столичной резиденции. Виду с императорской барки. Вот так и узнаёшь о себе много нового и интригующего. Удивительно, что куча вышеупомянутых мелочей произвела на Тисона такое неизгладимое впечатление. В моём-то мире мужики на подобные несерьёзные вещи внимания не обращают, здесь, как я заметила, и подавно. От добродетельной юной фрайнэ требуется иное. Воспитание, положение семьи, приданое. А, и плодовитость ещё, куда без способности к регулярному деторождению? – Порой ты сама казалась лучиком солнечного света… – Надеюсь, лучиком света не в прямом смысле, – не удержалась я. А то один тут уже рассуждал о моём предположительно метафорическом свете, который оказался вполне себе натуральным, без сравнений и аллегорий. – Но непозволительно рыцарю Рассвета забывать об обетах Четырём и ордену, – и тон сразу переменился, стал сухим, царапающим множеством колючих песчинок. – Поэтому после первого поцелуя ты накатал прошение о замене? – спросила я в лоб. – Да. Даже не знаю, радоваться, что не спорит с очевидным, или печалиться, что не пытается приукрасить суровую действительность? Ответил бы уклончиво или вовсе лапши навешал, чтоб поприятнее для женского слуха было. – Тем же утром брат сообщил о произошедшем на лестнице случае. – Ты передумал? – Как было возможно оставить тебя одну, без защиты? Вероятно, первое происшествие и впрямь было – могло быть – несчастным случаем, но второе, со следами вторичного эха? – И что было бы, не будь оного происшествия? – собственный голос прозвучал тихо, безрадостно. Внезапно Тисон ускорил шаг, обогнал и остановился передо мной, загораживая путь. Я замерла, глянула выжидающе. – В то мгновение решение казалось правильным, да и как могло быть иначе? Ты всё время рядом, на расстоянии вытянутой руки, близкая и недосягаемая, такая открытая, настоящая… и безмерно далёкая. К тебе можно прикоснуться, однако каждое это прикосновение лишено обычного почтения, невинного смысла. Мне следует быть подле тебя, защищать и беречь от невзгод, но помнить о границах, обетах, чистоте помыслов… о долге, что перестал быть просто долгом. На мой вкус современной девушки, ничего предосудительного в его прикосновениях не было – источники не в счёт, – всё вполне себе прилично. Впрочем, представления о приличиях у нас несколько разнились. – Коли так, то лучше было сразу отойти, поступить как должно, нежели продлевать муки и грезить о несбыточном, – Тисон покачал головой. – Я не могу ответить, как бы всё сложилось при других обстоятельствах. Нам, людям, хочется думать, что мы всегда поступаем и будем поступать верным образом, так, как надо, но на самом деле лишь Четырём ведомо, куда приведут нас те или иные решения и были ли они правильными. Послание ушло, перехватить, остановить и вернуть его мало кто смог бы. Какая интересная у них тут почта! – Ответ пришёл незамедлительно, я должен был отправиться в ближайший рассветный храм для обсуждения с его магистром причин моего решения, утверждения и выбора дальнейших действий. – И ты поехал исповедоваться… тьфу, то есть обсуждать наши с тобой… твои… твоё решение? – опешила я. – Я понял, что не могу тебя оставить, – возразил Тисон. – Не сейчас и не при таких обстоятельствах. – А потом? – Кто, кроме богов, знает, что будет потом? Резонно. Может, вернётся двор в столицу и на меня снова куски потолка падать начнут? Или Стефанио наконец суженую выберет? Или… Куча «если бы» и «кабы», пусть и без огорода во рту. Я сама не уверена в завтрашнем дне, боюсь предполагать, что будет через неделю, не знаю, где проснусь следующим утром – в кровати, в которую легла накануне, или очнусь на полу своей квартиры, а пуще того, в больнице, где пойму, что всё увиденное и пережитое было лишь галлюцинациями. Поэтому стоило ли упрекать Тисона в желании жить сегодняшним днём и не строить планов на будущее? – Но всё равно поехал, – напомнила я упрямо. – Нельзя без причины отказываться, когда призывают в рассветный храм. Тем более я сам отправил послание. – И как, покаялся? – У нас с братом возникли некоторые разногласия, породившие сомнения в том, что мы сможем и дальше… быть друг при друге столько времени, – выдал Тисон спокойно, невозмутимо, словно так и было на самом деле. – Прокатило? Они… то есть магистр поверил? – У него не было причин сомневаться в чистоте моих слов. – Что дальше? – Ничего. Мы с магистром всё обсудили, я принёс извинения, что потревожил покой его и совета из-за такого пустяка, как несущественный спор с родным братом, и поспешил назад в Эй-Форийю. – Надо полагать, конфликт на этом исчерпан? – уточнила я настороженно. Подобно неизвестному магистру, в правдивости Тисона я не сомневалась, но и Морелла сбрасывать со счетов не хотелось. – Да. – А Элиас? – Он говорил с тобой? – нахмурился Тисон. – Нет. Слова ещё не сказал. Просто иногда он так смотрит… Он же знает, верно? – Не знает. – Неужели? – Он может догадываться, предполагать, – поправил мужчина. Взял меня за руку, сжал несильно мои пальцы в своей тёплой ладони. Привлёк к себе, хотя и не вплотную, посмотрел пристально, убеждённо в глаза. – Но у него нет повода для отправки послания в рассветный храм. И не будет. – Вот как? – не получалось у меня успокоиться, расслабиться и вообразить, будто все проблемы позади. – Асфоделия, я останусь с тобой столько, сколько смогу, сколько будет дано Благодатными, с этого момента и до конца, – голос Тисона звучал негромко, уверенно. – Отдам за тебя жизнь, если потребуется… |