Книга Я тебя нашёл, страница 40 – Калисто ла Фей

—Сплю?

Малышка вздёрнула носик, достала из сумки светящийся ключ и открыла магистратскую секцию.

Мы шли вдоль стеллажей.

—Хорошо, что ты здесь. Зайдёшь первым.

—Ты хочешь использовать меня в виде живого щита?

—Раз других предложений не поступало, то в виде щита.

Её щеки вспыхнули, и она отвернулась.

Мы стояли перед металлической круглой дверью. Ой, не к добру это. Слишком часто я думаю об этом, находясь рядом с огоньком. Девушка отдала мне ключ и, отпрыгнув, создала вокруг себя защитный барьер.

—Открывай.

Я приложил ключ к двери, и с характерным щелчком начали открываться десятки замков.

—Куда мы идем?

Дверь распахнулось вовнутрь, и отголоски давящей, мощной, очень древней магии пробежали рябью по моему сознанию. Призвав сферы света, мы начали спускаться по лестнице. Бесконечно длинной. Из темноты послышалось пищание, и меня схватили за руку. Касания её нежной кожи отдалось жаром в паху.

Слишком близко, дьявол подери. Видит Ад, я еле держу себя в руках рядом с ней.

Рыжая макушка пряталась за моей спиной и иногда выглядывала вперёд, крепко держа мою руку. Последняя ступенька, и перед нами открылись метры стеллажей. Гуляя вдоль пустых шкафов, налетели на гнездо крыс. Мои уши пронзил высокой тональности визг, и я сам не понял, как уже держал девушку на руках. Она вцепилась в мои плечи цепкими руками, царапая кожу ноготками сквозь тонкую рубашку.

—Убери их! Сожги, уничтожь!— верещала мне на ухо рыжая.

То есть как в гончую размером с лошадь кинуть фаербол — так запросто, а крыс мы боимся?

—Всё, здесь никого больше нет.

Бесстрашная бестия уткнулась носом в мою шею. Теплота её дыхания и запах тела начали скручивать тугой узел в животе. Я сжал зубы.

—Точно всё?

Я бы хотел сказать нет и держать её, пока не онемеют руки, но…

—Точно.

Аккуратно поставил её на ноги, всмотрелся в красивое лицо с крепко зажмуренными глазами. Взяв его в свои руки, провёл большими пальцами вдоль скул. От этого движения девушка приоткрыла пухлые губки.

Не знаю, каким силам я должен быть благодарен за то, что опустил руки на её плечи и развернул к себе спиной. Вышло резковато, но я по-другому не мог. Малышка движением плеч скинула мои руки и пошла вперёд. Я чувствовал её негодование.

Прости меня, огонёк, я не могу позволить себе большего. Не имею права.

Стало тяжело дышать, магия звенела. У самой стены последний стеллаж окольцовывали кровавые надписи.

—Так зачем мы пришли?

—Согласно данным архива, здесь хранятся свитки древности и работы одного из самых могущественных колдунов мироздания. Так что отменяй заклинания, хватаем всё и тикаем отсюда.

Я смотрел, как она потирает руки в предвкушении, как воришка перед лавкой драгоценностей.

—А почему я?

Мне б по-хорошему сжечь этот стеллаж вместе со всем содержимым, но потом в одну из ночей гореть уже буду я, и бестия вот так же, как минуту назад, будет потирать руки.

Я снимал заклятия, а Эрика внимательно смотрела.

—Вот и всё,— я повернулся к девушке лицом.

Она смотрела на меня с настороженностью и с прищуром.

—Согласно картографии, этим заклинаниям больше пятисот лет. То, что ты произносил, я вообще слышала впервые. Откуда тебе известны настолько древние проклятья?

—Ты получила, что хотела? Бери свитки, и уходим.

Я развернулся и пошёл на выход. Идиот! Что я только что натворил? То, что я считал пустяковым заклятием, для других — тайна мироздания. Нужно сократить общение. Она умна, а я стал неосторожен. Да и нагрубил ей, и в её глазах прочитал непонимание. Виноват сам, а сорвался на девчонке. Что со мной происходит?

Уже открывая дверь своей комнаты, услышал слова благодарности.

—Прости меня, я не имею права лезть с расспросами, и я очень благодарна за твою помощь. Спокойной ночи.

Её грустные зелёные глаза, приоткрытые губы, нежные, как лепестки роз, я не мог забыть их мягкость с тех пор, когда касался их в первую нашу встречу. Её запах, её дыхание на моей шее.

К дьяволу всё!

Я подлетел к ней, как коршун пикирует за добычей, и жадно впился в приоткрытые губы. Как глоток воды в жаркий день, и я пил, пока не свело грудь, пока не закончился воздух. Огонёк тяжело дышала и хватала ртом воздух. Я держал лицо девушки в ладонях, упираясь своим лбом в её.

—Своим пламенем ты разбудила во мне заледеневшую душу. Ты вдохнула в меня жизнь, давно забытую и похороненную под толщей снегов. Прогони меня! Прогони меня, слышишь? Сам я не уйду.

Она положила свои ладони на мои руки и замотала головой. Глаза затянуло пеленой, и я втолкнул девушку в свою комнату.

Эрика

Я стояла и слушала, как он шепчет заклинания, древние, как само мироздание. Из рассказов Зайберта знала, что глубокие подвалы — единственное, что уцелело от храма, что тысячу лет назад стоял на месте, где сейчас возвышается Академия. Книга, что источает свет, пара манускриптов, вот и всё, что осталось от прошлого.

Его разозлил мой вопрос. Он развернулся, чтобы уйти. Осторожно сложив в небольшой сундучок манускрипты и книгу и захлопнув крышку, втолкнула его в сумку.

—Подожди, пожалуйста.

Я свернула в раздел тёмной магии в магистратской секции, схватила пару книг, что были подписаны Малакаем Блэквудом, и побежала догонять удаляющуюся фигуру.

Мы шли молча, я не знала, чем его разозлила. После нашей встречи в таверне он вёл себя по-другому. Был более сдержан, не грубил и даже не язвил в ответ на мои колкости. Я видела, как он смотрит на меня, и его голодный взгляд заставлял моё нутро сжиматься. Но в течение полутора месяцев, что мы провели в лабораториях вместе, он не предпринял никаких шагов в мою сторону. А я? Я трусиха. Уже около его двери, схватив за рубашку, набравшись смелости, попросила прощения.

Его взгляд метался по моему лицу, став поистине звериным, таким же, как в первую нашу встречу. Его руки охватили всё моё лицо, губы обожгло его дыханием, и мы слились в поцелуе. Страстном, диком, первородном. Разорвав сплетение губ, он шептал мне, чтобы я его оттолкнула, потому что сам уйти он не в силах. А я? Разве могла я противостоять его силе, напору, желанию, что отзывалось во мне электрическими разрядами?

Нет.

Малакай заглушил комнату заклинанием и вдавил меня своим весом в стену. Прикосновения, что раньше были осторожными и нежными, стали требовательными и жадными. Подхватив меня под бёдра, рывком усадил на себя, я в ответ обвила его ногами.

Под спиной появилась опора, кровать скрипнула от веса двоих тел. Поцелуи стали походить на укусы. Слетела обувь, он одним рывком стянул с меня брюки, руки потянулись к рубашке. Ему не хватило терпения расстёгивать её, и он просто дёрнул рубашку в разные стороны, ткань затрещала, посыпались пуговицы. Глаза его были затуманены. Мне стало страшно. Он начал целовать мою грудь, всасывая уже затвердевшие соски.