Книга Я тебя нашёл, страница 60 – Калисто ла Фей

—Нет, но мне очень интересно, к чему ты ведёшь.

—Так вот,— я подошла вплотную к принцу, руки положила ему на грудь,— что бы излечиться, пиво нужно пить в больших количествах, а для того, чтобы это сделать, нужно долго оставаться трезвым.

В глазах Ориона я увидела, как колесо мыслительного процесса начало крутиться.

—Колдун, хвала Небесам, что это был не Малакай, создал заклинание, позволяющее пить алкоголь и не пьянеть.

—Ах ты моя коварная небожительница!

Принц обнял меня и прижал к себе. Жар прошёл по всему телу.

—Ты же не сдашь меня?

—Маленькая моя, я лично буду наливать вам алкоголь, чтобы в конце увидеть, как Малакай валяется у твоих ног, отдавая тебе лавры победы, и капитулирует.

Он запечатлел на моих губах поцелуй — сладкий и такой желанный, но такой короткий.

Рядом послышалось хмыканье. Две девушки стояли около двери и недовольно на нас смотрели.

—Ты не перестаёшь меня удивлять, голубка.

Принц выпустил меня из объятий, взял мою руку в свою и повёл обратно в комнату, где мне предстояло перепить величайшего колдуна тысячелетия.

Вторая пинта сменилась третьей. У Малакая от злости хрустели зубы и раздувались ноздри. Орион улыбался, как волшебный кот, его и без того мерцающие глаза блестели, как звёзды в самую ясную ночь. Бастиан, подперев подбородок кулаком, лишь говорил, что времена нынче очень интересные, и изредка подглядывал на Малакая, попивая напиток.

О рыжем я знаю очень мало. Он не проявлял ко мне ни агрессии, ни отвращения, ни дружеских симпатий. Из уважения и дружбы с Орионом он относился ко мне галантно и держался на расстоянии, ни о чём не спрашивая и практически не ведя со мной бесед. Трое абсолютно не похожих друг на друга созданий были ближе, чем кровные братья.

Третья пинта сменилась рюмками чего-то зелёного.

—Это выжимка из полыни,— пододвигая ко мне порцию, скалился Малакай.

Орион забрал у меня напиток и залпом осушил.

—Это галлюциноген. Тебе я не позволю такое пить.

—Портишь всё веселье, принц,— по лицу колдуна пробежала тень негодования, и глаза стали ещё темнее, чем это вообще возможно.

Орион облокотился на стол и в хищном оскале сквозь зубы проскрипел: — Я могу устроить тебе веселье, которое ты долго не забудешь.

—Спокойно, братья,— в разговор вмешался Бастиан,— с нами леди.

В комнате повисло напряжение, но не прошло и пары секунд, как молодые люди начали смеяться.

Дверь комнаты отворилась, и вошли три девушки. Если до этого приносящие еду были хоть как-то прикрыты, то эти «грации» были полностью обнажены. Две из них направились к колдуну и рыцарю, устроились под боком и стали ластиться.

Третья девушка мялась у двери, переступая с ноги на ногу и покусывала губу. Она смотрела на Ориона, а когда перевела взгляд на меня, в её взгляде вспыхнуло неприкрытое отвращение. Её шоколадного цвета глаза оценивали меня.

В груди больно кольнуло.

Фигурка как песочные часы. Стройные ноги, загорелая кожа оливкового цвета, подтянутое тело, пышная грудь, шелковистые длинные волосы. Тонкие черты лица, пухлые губы, густые чёрные ресницы. К ногам таких девушек бросают города, на растерзание — промелькнуло у меня в голове.

Грудную клетку сдавило, словно в тисках, стало больно дышать. Я схватилась за подол платья. Боковым зрением увидела белоснежную улыбку. Колдун хищными дикими глазами сжигал остатки моей выдержки. Ещё чуть-чуть и я заплачу.

—На этом всё,— Бастиан жестом велел девушке, стоявшей у дверей, уйти.

Она громко фыркнула и хлопнула за собой дверью.

Орион смотрел в свой стакан, покручивая его в своей руке. Янтарная жидкость переливалась яркими огненными красками, в хрустале отражалось пламя свечей.

—Скажи, Малакай,— голос такой утробный, холодный и жуткий, что даже мурлыкающие девушки рядом с мужчинами напряглись и улыбки сошли с их лиц,— тебе осточертела вечная жизнь?

Принц был похож на хищную птицу. Его тело было расслаблено, движения плавные, но от него исходила такая сила, такое давление, что становилось жутко, всё тело парализовало, и не было возможности ни вдохнуть, ни пошевелиться.

Колдун лишь развёл руками.

—Я спрошу с владельца. Я чётко дал понять, что нам нужны только две девушки.

Малакай перевёл на меня свой высокомерный взгляд и, не разрывая зрительный контакт, отпил из стакана.

—На сегодня закончим,— Орион поднялся и протянул мне раскрытую ладонь.

Мы вышли на улицу. Глоток свежего воздуха, как же его не хватало. Осень потихоньку вступала в свои права, и в мире людей ночью становилось довольно холодно, и это отрезвляло. Но в груди ещё зудело. Словно кто-то воткнул туда поломанный кол и крутил, оставляя щепки.

—За что он так со мной?— перевела взгляд на принца.

—Испепели тебя Небеса, Малакай,— Орион взял меня за руку и велел вдохнуть.

В нос ударил солёный запах. Шум волн. Свет маяка.

Принц наколдовал большое покрывало и, расстелив на земле, лёг. Я присела рядом.

—Он так заботится,— глаза были прикрыты ладонями, он растирал виски.— Это извращённая форма, но по-другому он не может. Он, Бастиан и моя мать категорически против, чтобы мы были вместе.

Во мне что-то надломилось. Ещё чуть-чуть и рёбра от ударов сердца треснут. Собрав всю свою хлипкую храбрость, я задала вопрос.

—А что думаешь ты?

Я видела, как напряглось его тело, как он с шумом втянул воздух. Орион поднялся на локтях. Мне так хотелось, чтобы он посмотрел на меня, я так нуждалась в его нежном, тёплом, таком родном взгляде, но он изучал водную гладь.

—Я хочу это выяснить. Твой ответ моей матери дал мне пищу для размышления.

Он снова опустился на расстеленный плед и всматривался в небосвод. Больше не было нежных касаний, он не целовал меня в шею или в запястье, он не гладил мою спину и не держал за руку. После той ночи он вёл себя отстраненно, хоть в его словах и проскальзывала нежность. Я знала, что ему нужно, чего он больше всего желал. И это даже не соединение тел, ему необходимо объединение душ. Почувствовать себя живым, цельным. Почувствовать, что он не один в этом мире.

Я смотрела на принца, пыталась запомнить каждую чёрточку, каждую деталь его образа.

Зажмурившись, я сжала в руках кристаллик и растворилась в лучах света.

* * *

Колдун врал или просто не был в состоянии дописать свой манускрипт.

Похмелье обрушилось на меня, как лавина на покорителей гор. Неожиданно и всепоглощающе. Хотелось умереть, комната вращалась, а заклинания, что я помнила, не помогали, хотя те хлипкие попытки собрать в кучу мысли были тщетны.