Книга Коко, страница 50 – Питер Страуб

Солдат по имени Тедди Уоллес объявил, что грохнет этого ублюдка Элвиса, а его дружок Том Бливинс вызвался помочь ему в этом. Пумо видел, как два этих солдата поднялись и, пригнувшись, побежали через поле. Не успев сделать и восьми шагов, Уоллес наступил на мину и его разорвало от промежности до груди. Левая нога Уоллеса отлетела в сторону и, казалось, еще несколько секунд бежала через поле, прежде чем упасть. Том Бливинс успел сделать несколько шагов и вдруг опрокинулся так лихо, будто налетел на рояльную струну. «Рок-н-роар!»– откуда-то из густых крон деревьев донесся крик Элвиса.

Неожиданно Пумо заметил рядом с собой ухмыляющегося Денглера.

–Тебе не приходило в голову, что Господь Бог делает все одновременно?– спросил Денглер.

–Что?– переспросил он.

«Жизнь бессмысленна, мир бессмыслен,– думал он,– война бессмысленна, все, все это лишь какой-то жуткий, бессмысленный глум. Где-то на самом дне этого глума кроется великая тайна – смерть, и за миром наблюдают демоны, корчась от смеха».

–И почему мне по душе эта идея: она забавным образом означает, что Вселенная в самом деле создала себя сама, а это означает, что она продолжает создавать саму себя, логично? То есть разрушение есть часть созидания, которое постоянно и непрерывно. И вдобавок ко всему – это настоящий кайф, Пумо: разрушение – это та часть созидания, которую мы считаем прекрасной.

–Отвали на хер,– бросил ему Пумо. Он наконец понял, что делает Денглер: несет чушь, чтобы расшевелить и вернуть способность действовать. Денглер не понимал, что этот мир создали демоны и что смерть была их великой тайной.

До Пумо вдруг дошло, что он уже долго молчит. В его глазах блестели слезы.

–Не спишь, Мэгги?– шепотом спросил он.

Мэгги дышала легко и почти неслышно, милая идеально круглая головка по-прежнему покоилась на его плече.

–Эта гадина украла мою записную книжку,– прошептал Пумо.– За каким чертом ей понадобилась моя записная книжка? Чтобы тянуть радиочасы и портативные телевизоры у всех, кого я знаю?

Повысив голос, Андерхилл сказал:

–Демоны повсюду, а Денглер пытается внушить Пумо, что смерть – мать красоты…

–Ни фига подобного,– прошептал Денглер.– Ты просто не так понял, у красоты матери нет.

–О господи…– проговорил Пумо, поразившись, откуда Андерхилл знает про демонов: быть может, он тоже их видел.

Еще один взрыв залил небо светом, и он увидел, что оставшиеся в живых бойцы взвода лежат, словно запечатленные неожиданной фотовспышкой: их лица обращены к Андерхиллу, который казался спокойным, большим и надежным, как гора. В этом была еще одна тайна, еще один секрет, запрятанный глубоко-глубоко, как и тот, что хранили демоны, но что это был за секрет? Трупы солдат их взвода и заминированные мертвецы из расстрелянной роты, лежали по всему полю. «Нет,– думал Пумо,– демоны глубже, потому что здесь, на поле, не ад – здесь преддверие ада, потому что в аду ты мертв, а здесь мы вынуждены мучительно дожидаться, пока другие люди убьют нас».

Норм Питерс суетливо ползал туда-сюда, затыкая тампонами свистящие раны грудных клеток. Когда через несколько секунд небо осветилось очередной гигантской вспышкой, Пумо увидел, что Денглер отполз от него и, присоединившись к Питеру, помогает ему. Денглер улыбался. Заметив взгляд Питера, он усмехнулся и ткнул рукой в небо, словно говоря: «Сияй, свети и помни все: здесь и сейчас Вселенная творит себя сама!»

Поздней ночью вьетнамцы открыли обстрел из 60-мм минометов М-2, оставшихся от погибшей американской роты. Несколько раз в течение предрассветного часа Пумо всерьез думал, что он окончательно сошел с ума.

Демоны вернулись и, похохатывая, шныряли по полю. Пумо наконец понял, что они смеялись над ним и Денглером: даже если им суждено пережить нынешнюю ночь, они не минуют бессмысленной смерти, и если все на свете происходит одновременно, их смерти суть настоящее, а память всего лишь чудовищная извращенная шутка.

Он увидел, как Виктор Спитальны отпиливает ножом уши Гонщику Ортеге, бывшему главарю «Дьявольских жеребцов»: от этого зрелища демоны тоже гоготали и пританцовывали.

–Ты охренел?!– зашипел он и, схватив комок земли, швырнул им в Спитальны.– Он же был твоим лучшим другом!

–Ну, правильно, я ж на память о друге…– ответил Спитальны, но оставил свое дело, засунул нож обратно за пояс и пополз прочь, как шакал, застигнутый врасплох на пиршестве падали.

Когда наконец прилетели вертушки, отряд ВНА растворился в джунглях, а «кобры» ^[69] —ударные вертолеты – просто шарахнули полудюжиной ракет по куполу из крон деревьев, поджарив несколько обезьян, после чего важно развернулись в воздухе и взяли обратный курс на Кэмп-Крэндалл, а над опушкой снизился и завис «Ирокез» ^[70]. Вы напрочь забывали, каким почти безмятежным может быть «Ирокез», пока снова не оказывались в нем.

3

–Скажем вам правду: мы полицейские из Нью-Йорка,– сообщил Биверс водителю такси, тощему щербатому китайцу в футболке, поинтересовавшемуся, зачем им ехать на Буги-стрит.

–Ага,– кивнул тот.– Полицейские.

–И ведем здесь расследование.

–Расследование… Очень хорошо. Для телевидения?

–Мы разыскиваем одного американца, который частенько бывал на Буги-стрит,– поспешно объяснил Майкл Пул.

Биверс вдруг побагровел, а его губы сжались в тонкую линию.

–Нам известно, что он переехал в Сингапур,– продолжил Майкл.– Поэтому хотим показать его фотографию кому-нибудь на Буги-стрит, чтобы выяснить, может, его знают там.

–Буги-стрит плохо, вам не надо ехать туда,– сказал водитель.

–Так, с меня хватит,– не выдержал Биверс.– Я отказываюсь ехать с ним. Остановите машину. Мы выходим.

Таксист пожал плечами, послушно включил поворотник и начал пробираться через три полосы к тротуару.

–А почему вы не советуете нам ехать на Буги-стрит?– спросил Пул.

–Потому что Буги-стрит больше нет. Мистер Ли ^[71] зачистил Буги-стрит.