Онлайн книга «Эликсиры Эллисона. От любви и страха»
|
Он избежал превращения в животное, возможно, ценой своей души. Но вот он и пришел – день, когда это случится. На протяжении дня его несколько раз посещали видения – яркие, ужасные, что лишь подтверждало его уверенность в близком событии. Сегодня это случится. Сегодня мир вспыхнет и сгорит. Одно видение показало ему огромные здания из стали и бетона, сгоравшие как вспышка магния – ну, в лучшем случае как бумага. Даже солнце помутнело словно вытекший глаз. Тротуары таяли как масло, и повсюду лежали бесформенные, обугленные тела. Жуткое зрелище, и оно уже стояло на пороге. Он знал, что час пробил. Тут на ум ему пришла мысль о деньгах. Он снял все до последнего цента. Все четыре тысячи. Вице-президент банка имел очень удивленный вид; он даже поинтересовался, все ли в порядке. Артур как-то отшутился, но вице-президент все равно остался огорчен. Все время работы в конторе – разумеется, он пошел на работу, поскольку все равно не знал другого способа убить время в последний из последних дней – он сидел как на иголках. Он то и дело поворачивался к окну проверить, не окрашивается ли небо в кроваво-красный цвет. Но пока этого не происходило. Вскоре после перерыва на кофе его начало мутить. Он вышел в туалет и заперся в одной из кабинок. Потом сел на опущенную крышку унитаза и уронил голову на руки. Тут его посетило еще одно видение. Очередное видение, имевшее отношение к грядущему апокалипсису, но отдаленное. Словно в фильме, прокручиваемом задом наперед, он увидел себя, заходящего в бар. Над входом сияла неоновая вывеска, и это же название повторялось в маленьких окошках дымчатого стекла. Название гласило: НОЧНАЯ СОВА. Он увидел себя в синем костюме, и он знал, что деньги лежат у него в кармане. В баре сидела женщина. Волосы ее в неярком освещении отливали янтарем. Она сидела на барном табурете, грациозно закинув ногу на ногу, отчего из-под юбки виднелась кружевная полоска комбинации. Лицо она склонила под странным углом, обратив его к полоске скрытого освещения над барным зеркалом. Он видел ее темные глаза и плотный макияж, который пытался, но не мог скрыть резких черт ее лица. Жесткого лица. Однако губы ее были полные, чувственные. Она смотрела в никуда. А потом, так же резко, как пришло, видение исчезло, оставив во рту скользкую мерзость тошноты. Он вскочил и поспешно поднял крышку унитаза. Его стошнило, но он ухитрился не перепачкать все кругом. Потом он вернулся в офис и отыскал «Желтые страницы». В разделе «Бары» он водил пальцем по столбцам, пока не дошел до «Ночной совы» на углу Моррисона и58-ой улицы. Домой он зашел только для того, чтобы привести себя в порядок и надеть свой синий костюм. И да, она сидела там. Закинув ногу на ногу, с видневшимся из-под юбки клочком комбинации, с головой под тем странным углом – в точности такая, какой он ее видел. Все происходило словно в пьесе, в которой он когда-то уже играл. Он подошел к ней и сел на соседний табурет. –Могу я… позвольте предложить вам выпить, мисс? Она отреагировала на его присутствие и вопрос легким кивком и что-то хмыкнула. Он махнул бармену в черной бабочке. –Мне имбирного пива, пожалуйста. А юной леди… того, чего она попросит. Будьте добры. Женщина повела бровью. –Бурбон с водой, Нед,– буркнула она. Бармен ушел. Они посидели молча, пока он не принес напитки. –Спасибо,– сказала девушка. Артур кивнул и покрутил стакан на отпотевшей поверхности стойки. –Мне нравится имбирное пиво. Я как-то так и не привык к алкоголю. Вы не возражаете? Она повернулась и посмотрела на него. Она и впрямь была привлекательна, даже с морщинками на шее, вокруг рта и глаз. –А мне-то что, если вы пьете имбирное пиво? Да пейте вы хоть козье молоко, мне это по барабану,– она снова отвернулась. –Ох, я не хотел вас обидеть,– спохватился Артур.– Я только… –Забейте. –Но я… Она обожгла его взглядом. –Послушай, Мак, ты надумал, или как? У тебя стояк? Так пошли, поздно уже. Теперь, столкнувшись с этим лицом к лицу, Артур перепугался. Он чуть не расплакался. Все шло не так, как он это себе представлял. В горле словно комок застрял. –Я… я… Почему бы… –Да боже ж ты мой, а то неясно! Опять урод. Вот ведь везет, так везет,– она опрокинула в рот остаток пойла и соскользнула с табурета. Потом оправила мини-юбку и повернулась к выходу. Артур почувствовал, как его охватывает паника. Это был его последний шанс, и это было важно, ужасно важно! Он крутанулся на табурете. –Мисс…– окликнул он ее. Она остановилась и оглянулась. –Ну? –Я думал… ну… мы могли бы поговорить? Она, похоже, ощущала его неловкость, и лицо ее сделалось задумчивым. Она вернулась и встала совсем близко от него. –Ну, что еще? –Ну, вы… вы… заняты сегодня вечером? Задумчивость сменилась на ее лице деловым выражением. –Это обойдется вам в пятнадцать баксов. Найдется столько? Артур словно окаменел. Он даже ответить не мог. Но, словно сообразив, что пришло время действовать, рука его нырнула в карман пиджака и достала оттуда четыре тысячи долларов. Восемь банкнот по пятьсот баксов – новеньких, хрустящих. Он поднял их так, чтобы она хорошенько их разглядела, потом рука вернула их в карман. Рука делала все сама; он был, скорее, зрителем. –Ух ты,– выдохнула она, и вглазах ее загорелся интерес.– А ты, приятель, вовсе не так уж и плох. Хата есть? Они пошли в большой, пустой дом, и он разделся в ванной, потому что стеснялся, и вгруди его застыл гранитный ком страха. Когда все было позади, и он лежал в постели согретый, счастливый, она встала и подошла к стулу, на спинке которого висел его пиджак. Он смотрел на нее со странным ощущением. Он даже знал, что это, поскольку уже испытывал нечто похожее по отношению к маме. Артур Фулбрайт знал, что такое любовь – ну, по крайней мере, одна ее разновидность,– и смотрел на женщину, которая доставала из кармана пиджака банкноты. –Боже,– пробормотала она, почтительно прикасаясь к деньгам. –Возьми их,– мягко произнес он. –Что? Сколько? –Все. Это уже неважно,– он подумал и нашел самый восторженный комплимент, на который был способен.– Ты очень хорошая женщина. –Что ж, спасибо, лапочка. Она крепко сжимала деньги в кулаке. Четыре тысячи долларов. Надо же, какой простофиля. Вот он лежит в постели, и ему словно бы все равно. Но лицо его так странно светилось, словно он знал что-то очень важное, словно весь мир принадлежал ему одному. |