Книга Мы знаем, что ты помнишь, страница 69 – Туве Альстердаль

–Ведь ты осведомлена об этом деле куда лучше любого из нас,– произнес Боссе Ринг.– Вот, взгляни, это тебе о чем-нибудь говорит?

На полу, на котором криминалисты в большую кучу сгребли лопатой битый кирпич и крошки цементной кладки, лежал расстеленный кусок пленки. Эйра медленно двинулась вдоль ряда находок. Неидентифицируемые предметы одежды и перчатка, спальный мешок и порванный башмак. Три презерватива, пивные бутылки.

Возле одного из обрывков материи она остановилась. Он был грязный и бесформенный и, должно быть, выцветший от времени, но в нем все еще угадывался светло-голубой цвет.

–Когда Лина пропала, на ней было платье,– медленно проговорила Эйра.– По словам Нюдалена, на тонких бретельках. Другие свидетели видели ее в кофте.

Боссе Ринг взял палочку и слегка потыкал ею находку.

Бретелька.

Стало тихо, в наступившей тишине был слышен только шум генератора.

–Что будем делать?– спросила Эйра.– Покажем это тем немногим свидетелям, что у нас есть, или подождем результатов анализа ДНК?

–Ее родители все еще живут в округе?

–Они переехали в Финляндию.

–Что ж, их можно понять.

–Никто из них не смог бы с уверенностью сказать, во что была одета их дочь в тот день. Она тайком выскользнула из дома.

–А остальные, из тех, кто ее видел?

–Пятеро парней подросткового возраста,– ответила Эйра, пытаясь восстановить в памяти разрозненные свидетельские показания.– По поводу цвета платья мнения разошлись, но некоторые утверждали, что оно было синим.

Ослепительно-яркий электрический свет придал окружающим предметам непривычную резкость. Воздух плавился от жара.

–Где вы это обнаружили?– спросила она.

–Не знаю, я здесь всего пару часов.

Эйра сделала еще один круг, разглядывая оставшиеся находки. Старый башмак, чей размер явно больше сорокового. О времени разложения презервативов она имела слабое представление.

–Похоже на «Приппс Бло» из доисторических времен,– заметил Боссе Ринг, разглядывая пивные бутылки. Он присел на корточки и ткнул одну бутылку палкой, пытаясь разобрать дату производства.

Эйра вздрогнула при звуке голоса, раздавшегося за спиной.

–Идемте. У нас кое-что есть.

Она прищурилась от бьющего в глаза света прожектора. Какое-то движение в разбитом дверном проеме, чей-то силуэт на фоне сумрака снаружи.

–Внизу, на берегу,– сказал криминалист.

И двинулся обратно, не дожидаясь, пока они выберутся наружу. Даже здесь лестница была сломана, вместо нее – лишь кучка отсыревших досок.

К реке теперь вела хорошо протоптанная дорожка. Ветки берез касались воды. При свете прожекторов их стволы казались неестественно белыми.

Они стояли у самой воды, а кто-то и по колено в ней, нагнувшись и сидя на корточках. Трое человек в полном защитном снаряжении, поскольку даже в Локне было обнаружено высокое содержание диоксина. Пока яд остается заключенным в земле, все еще не так страшно. Гораздо хуже, когда начинаешь эту самую землю копать.

Когда коллега подошел ближе, Эйра последовала за ним.

Под водой у самого берега виднелась какая-то мешанина из сгнивших досок и палок. Очевидно, это были остатки пристани. Чуть дальше из воды поднимались опорные столбы, походившие на редкий забор или конструкцию из свай.

–Именно здесь мы это и обнаружили,– сообщила одна из криминалистов, Ширин Бен Хассен, которая руководила осмотром местности. Она показала на участок, где берег резко обрывался и начиналась вода. Виднелись подмытая земля, остатки древесины и голубая глина, из тех, что встречается повсеместно вдоль берегов рек. Ребенком Эйра часто играла с ней – ей нравилось мазать глиной лицо, чтобы потом своим видом пугать прохожих.

–Если бы не низкий уровень воды в реке, то мы бы ничего не заметили,– сказала Ширин.

Из-за того, что в последние зимы выпадало мало снега, реки, берущие свое начало в горах, обмелели, обнажив многое из того, что раньше было скрыто. Чтобы увидеть, им пришлось шагнуть в воду. Один из криминалистов уже поднимался с колен. Ближайшие березы отбрасывали черные тени в свете прожекторов.

Это была рука.

Застрявшая в песчаном береге, частично торчащая над поверхностью воды.

Частично сохранившиеся кости руки.

–Там еще больше есть,– сказала Ширин, указывая под воду.

Взбаламученный ил и прочие придонные отложения окрасили прежде прозрачную воду реки в желто-коричневые тона, и теперь в ней было трудно что-либо разглядеть.

–Бедренная кость,– услышала она чей-то голос рядом с собой.– Определенно, бедренная кость.

Он плыл, словно сквозь воду – наверх. Он не знал, откуда или куда, и как ему удается дышать, если вокруг вода.

Там были голоса. Но он не мог до них добраться. Они летели где-то высоко над ним, словно стая птиц в небе. Словно плачущая за рекой кукушка.

Там было имя.

Улоф.

Там, далеко, где ничего не было.

Улоф.

Джаз-клуб находился в самом сердце каменного города, возле окаймленного деревьями бульвара, свидетельствовавшего о том, что когда-то в период своего процветания Сундсвалль мечтал стать Парижем.

Стены были увешаны фотографиями легенд джаза, на телевизионном экране танцевали фальшивые языки пламени. Эйра тут же узнала женщину, сидевшую за барным столиком с наполовину пустым бокалом пива перед ней.

Унни, двадцать лет спустя, но все с той же вызывающе-дерзкой прической «ежиком», которую она продолжала красить в красный цвет, те же обтягивающие джинсы и многослойное колье. До своего знакомства с джазовым музыкантом и переезда в Сундсвалль она постоянно зависала у них дома – одна из многочисленных подруг Черстин, которых раскидало ветром времени. Эйра до сих пор помнила доносившиеся в детстве в ее комнату голоса и смех двух женщин.

Должно быть, сейчас ей немного за семьдесят.

–Бог ты мой, как же ты выросла! Дай-ка взглянуть на тебя – какая шикарная девушка!

Унни запротестовала, увидев, что Эйра собирается заказать только безалкогольное пиво – зачем так осторожничать, ведь она может остаться на ночь, для дочери Черстин у нее всегда найдется койка.

–Забавно, что ты позвонила мне именно сегодня,– сказала она.– Видела новости? Кажется, нашли ту девчонку, что пропала в Мариеберге. Я как раз в то время у вас жила, помнишь?

Новость о находке в Локне уже прозвучала в утреннем эфире радио, после обеда посыпались догадки, факты и домыслы. Все произошло очень быстро. Еще не успела стихнуть шумиха, поднятая убийством Свена Хагстрёма, как журналисты уже связали одно с другим.

Теперь все задаются вопросом: неужели это действительно останки тела исчезнувшей Лины? Лина Ставред пропала без вести в июле месяце двадцать три года назад…