Онлайн книга «Свет – Тьма»
|
Но разговоры с живыми людьми сейчас пугали меня больше. Вновь нужно было сочинять истории для врачей и полиции, ведь они не оставят меня в покое и будут расспрашивать, пока не докопаются до истины. Что я скажу на этот раз? Что никто не виноват? Что я сама бросилась под машину? Тогда они точно вызовут психиатра. Хотя… Теперь я знала, кем являлся лечащий врач нашей семьи. А ему, скорее всего, уже сообщили причину, по которой я попала в больницу. Не будет больше спектаклей про примерную пациентку и заботливого доктора. Не будет пыток с бутафорскими тестами на вменяемость и их выдуманными результатами. Лазаревский и так отлично знал о моей вменяемости. Но кому я могла рассказать о том, что он был тёмным и хотел поместить меня в психушку, потому что я была светлой? Никому. А если попытаюсь это сделать, то окружающие окончательно уверуют в моё безумие… Я усмехнулась, вдруг осознав нелепость своих рассуждений. Я всё ещё мыслила категориями из прошлой жизни, от которых никак не могла избавиться. Зачем Лазаревскому жаждать моего заключения в клинику? Какая разница, где я буду находиться до начала Битвы? Мой наивный страх перед злым доктором исчез, ведь он ничего не мог мне сделать. Возможно, когда-нибудь мы встретимся в другом мире — вот тогда у нас появится шанс выяснить отношения, и тогда он может оказаться для меня действительно опасным. Но не сейчас. А сейчас мне требовалось время на восстановление, и почему-то я была уверена, что свет предоставит мне его. Скорее всего, Старец пока не появится, ведь у него таких, как я… Ай, я не знала, скольких ещё ему нужно было посетить и покалечить. Да и не желала его видеть, если честно. Моя ненависть к Свету немного улеглась после всего, что Елиазар поведал в заброшенном доме, хотя от его повествования голова до сих пор шла кругом. Я чувствовала себя средневековым человеком, которому пытались объяснить устройство вселенной: что земля была шарообразной, а не плоской, что она вращалась вокруг солнца, а не наоборот, и что звёзды — это не крошечные, светящиеся камни, приклеенные к небесному своду, а бесчисленное множество подобных солнц, паривших в бесконечной пустоте под названием «Космос». Рассказ Елиазара перечеркивал все мои представления о жизни, об устройстве мира и о земных религиях. Однако благодаря ему за рассыпавшейся старой реальностью, наконец, замаячила новая — странная и непонятная, но хоть какая-то. Вот только я по-прежнему не понимала, зачем Высшим Силам понадобились наши жалкие жизни. Разве могли мы решать Судьбы миллионов, если даже со своими не способны были разобраться? Зачем они боролись за нас и пытались поделить? Может, вовсе не из-за нашей ценности, а из-за нашей цены? Вдруг мы являлись разменными монетами, которые Высшие Силы, подверженные схожим порокам, использовали для собственного превосходства?.. Мне казалось, что, получив ответы, я успокоюсь. Но я лишь заглянула через маленькую щёлочку в другой, высший мир, и вопросов стало ещё больше… —Уже очнулась?— удивлённо спросила девушка, бесшумно появившаяся на пороге палаты. Я с трудом перевела на неё взгляд и сфокусировала внимание, которое витало в иных мирах. Это оказалась медсестра — стройная, молодая и, наверное, красивая, поскольку из-за обилия косметики естественные черты её лица почти не просматривались. Золотые волосы лежали аккуратными локонами, создавая вокруг головы подобие гривы и выдавая уйму времени, которую девушка потратила на создание своей причёски. Я слегка кивнула в ответ, больше только глазами. А когда, наконец, смогла поймать её взгляд, то вместо радости и облегчения обнаружила на кукольном лице недовольное и нетерпеливое выражение, заставившее съёжиться под тонкой простынёй. Наверное, я испортила ей спокойную смену… Мелкими шажками медсестра подошла к кровати и стала возиться с приборами над моей головой, что-то там поправляя или делая вид, что поправляла. Двигалась она как-то неестественно и заученно грациозно, совершая ненужные движения кистями рук и бёдрами, словно за ней могли постоянно наблюдать. —Долго?..— прохрипела я через маску. —Что долго?— непонимающе захлопала она голубыми глазищами. —Долго… Я без сознания? —А… Да. Второй день уже,— она быстро сняла бутыль с подставки, явно спеша закончить дела и вернуться к чтению модного журнала.— Думали, что ты очнёшься только завтра. Если вообще очнёшься… Что-нибудь болит? Последние слова прозвучали с явно наигранным беспокойством, заставив меня усмехнуться. И эта усмешка жёстко отдалась болью в злосчастном боку. —Всё…— выдавила я, перестав веселиться. —Немудрено! Я скажу доктору, что… Замолкнув на середине фразы, девушка юркнула под занавеску и принялась громыхать чем-то в другом конце палаты. А через десять или пятнадцать минут снова появилась в моём поле зрения, неся в руках пустые бутылки из-под лекарств. —Ты у нас ещё бомж. —А?.. —Не зарегистрирована нормально. Имя, фамилию помнишь? Номер телефона, адрес? Чтобы родственники принесли документы. Это вместо: «Чтобы родственникам сообщить, что ты жива…» —Да… Семёнова… Елизавета,— пробубнила я, с удивлением обнаружив, что говорить становится всё легче, и поспешила с просьбой, пока медсестра не ушла:— Только отцу не сообщайте… —Что?— она на секунду замерла возле двери. —Отцу не сообщайте… Пока,— тихо прохрипела я.— Скажите, что ко мне нельзя… —К тебе и так нельзя ни сегодня, ни завтра. Это реанимация, а не комната для свиданий!— чуть раздражённо парировала девушка.— Кстати, тебя ещё полиция домогается. Уже дважды звонили. —Не хочу расспросов… Скажите, что я очнулась ночью… —Не надо учить!— вдруг взвизгнула она.— С полицией я связываться не буду! А ты слишком разговорчивая для больной в критическом состоянии! Уже выздоровела что ли? —Нет,— прошептала я.— Но у меня ещё просьба… Я дам номер, позвоните Ване… Мне нужно его увидеть… —Слушай, совсем не наглей! Я два раза повторять не собираюсь — сюда посетителям нельзя! Тем более посторонним!— медсестра решительно вздёрнула подбородок. —Он родственник… Брат… —Вот когда тебя переведут из реанимации, тогда можешь звать хоть брата, хоть свата! А пока… —А когда меня переведут? —Откуда я знаю?!— закатила она глаза.— Может, завтра, а может, через неделю. Врач придёт, у него всё и спросишь. —Пожалуйста, позвоните…— взмолилась я, понимая, что вот-вот расплачусь.— Мы только поговорим… Я очень прошу… —Ну…— она явно замешкалась и, наконец, сдалась.— Я не знаю… Я спрошу разрешения… —Спасибо!— выдохнула я и почувствовала, как расслабилось тело, до этого крепко скованное напряжением. Девушка быстро развернулась и свободной рукой схватилась за дверную ручку. Но я не собиралась так просто её отпускать и окликнула, когда та уже переступала порог: |