Книга Царства смерти, страница 45 – Кристофер Руоккио

Падмурак.

Нужно было связаться с Валкой и консулом, предупредить их. Спасти.

Конклав устроил на нас покушение. Они хотели развязать войну.

Безопасно ли в посольстве? Рискнет ли Содружество напасть, тем самым спровоцировав вопиющий скандал?

–Еще немного,– сказал Смотрок, присаживаясь рядом со мной на планшир.– Чуть-чуть.

Я смутно видел очертания лодки, видел Смотрока и Перевозчика, направляющего нас вниз по каналу. Дважды мы проплывали мимо других zuk; одни возились с трубами, другие что-то искали в темноте и вонючих водах. С другого борта на меня смотрела Джинан; белки ее глаз гневно блестели, в волосах была голубая лента. Я сел прямо, запутавшись в простынях постели на «Тамерлане». С прикроватного столика за мной наблюдал разбитый мирмидонский шлем. Женщина рядом со мной пошевелилась, и, опустив взгляд, я увидел бронзовое тело Отавии Корво, абсолютно голое, как и мое.

–Не спится?– томно моргнула она, положив теплую сильную руку мне на бедро. Затем приподнялась и поцеловала меня.

Я так удивился, что замер как вкопанный. Ее язык орудовал у меня во рту, ее пышные волосы застилали мне лицо.

Я снова очнулся, на этот раз как в полудреме. Перед глазами было так же мутно, как и в голове.

Другие воспоминания. Другие жизни.

Мой контуженый, сбитый с толку разум перескакивал с одних воспоминаний на другие. Вызывал в памяти события, которых никогда не было и не будет. Я испугался, что больше не найду настоящего себя, что навеки заплутаю в воспоминаниях других жизней, других Адрианов и уже не вернусь на эту лодчонку.

Но бояться было нечего.

–Помогите мне снять маску,– раздался ласковый женский голос.

Я почувствовал, как мой шлем раскрылся и в лицо ударил теплый влажный воздух. Яркий свет посветил сначала в левый, потом в правый глаз.

–Сотрясение,– заключила женщина.– Перевозчик сказал, вы… с другой планеты?

Она говорила на галстани.

–Да,– ответил я.– Я посланник Соларианской империи. На нас напали… либералисты.

–Нет никаких либералистов,– возразила женщина.

–Теперь знаю.

Круглое лицо женщины – улыбчивое и благообразное – появилось из резкого бледного света. Она была с копной коротких темных волос с проседью, не бритоголовой, как другие zuk. Но она была zuk, с типично лотрианскими черными глазами и серой кожей. Одета в серый халат.

–Отдыхайте.

–Мне надо предупредить остальных. Валку… консула…

–Господи, вам надо отдохнуть.– Твердой рукой она уложила меня и не убрала ладонь.– Вы еще несколько дней будете не в состоянии ходить.

–У меня нет нескольких дней!– запротестовал я.– У Валки нет нескольких дней!

–Тогда идите. Еще до заката Перевозчик со Смотроком выловят вас из какой-нибудь канавы.

Она отвернулась и принялась опрыскивать крошечные, аккуратно подрезанные фруктовые деревца, рядами выстроенные под лампами. Несмотря на невысокий рост самих деревьев, фрукты на них были нормального размера. На одном я заметил пару яблок, на другом – три апельсина. На третьем висел одинокий гранат.

–Правда, заката нам здесь не видно,– сказала женщина.

Комната, насколько я мог различить сквозь пелену перед глазами, была не больше трамвайного вагона. У стены выстроились койки – каждая, по сути, металлический каркас с листом фанеры и матрасом. Занята была только моя. Напротив росли деревья, поблескивая листвой в направленном свете ламп. Стены были бетонными и едва виднелись за переплетением труб и кабелей. В комнате было два выхода, один напротив другого. Совсем не похоже на больничную палату; скорее, на электростанцию или пропарочный тоннель.

–Где мы?

–В клинике,– по-лотриански кратко произнесла женщина.

–Вы… Магда?

Она не ответила, но отрицать не стала.

С трудом ворочая языком, я добавил:

–Почему мы здесь?

–Вы хотите сказать, почему клиника здесь, внизу?– уточнила лотрианка, не выпуская опрыскивателя.

Я с трудом кивнул.

–Сюда не заглядывают гвардейцы,– объяснила она.– Слишком глубоко. Слишком старые сооружения. Даже дороги сюда не знают.– Она порылась в черном пластмассовом ящике у соседней койки.– Но сюда приходят люди. Все, кому некуда деться на Падмураке, стекаются сюда. Некоторых вылавливают, как вас. Другие – изгои вроде ваших друзей. Третьи приходят по своей воле.

–А вы?

–Меня призвали,– ответила она, отвлеклась от ящика и потрогала свой халат.

Насколько я мог судить, она перешила обычную лотрианскую униформу, которую носили все zuk, в длинную свободную тунику или даже платье, висевшее на ее худой фигуре, как мешок на огородном пугале.

Магда достала из ящика белую бутылочку и вытряхнула из нее три маленькие таблетки:

–Примите.

–Что это?– Я вдруг почувствовал, что меч Олорина по-прежнему у меня в руке.

–Болеутоляющие. Помогут.

Я долго смотрел ей в глаза, но был вынужден зажмуриться. Свободной рукой взял таблетки.

–Вы же… палатин?– неожиданно спросила она.

Я настороженно прищурился. Впрочем, я уже принял лекарство, поэтому осторожничать было поздно.

–Да. Меня зовут Адриан.

–Палатины быстро выздоравливают. Два, максимум три дня, и будете как огурчик.

–Как огурчик?– невольно переспросил я.

Это выражение было старым, дошедшим до наших дней из классической литературы. Откуда оно взялось на этой планете, где не знали классических языков и где, наверное, огурцы-то не росли?

–Вы лотрианка?

Магда выглядела как типичная лотрианка. Они были легкоузнаваемой, монолитной этнической группой, с характерными черными волосами и пепельной кожей. Все было понятно и без ответа.

–Да.

–А где выучили галстани?– спросил я.

Великий конклав вряд ли одобрял массовое изучение языков, не подвергнутых цензуре и купюрам соответствующими министерствами.

–Отец Диас научил,– ответила она, оглянувшись на дверь в конце маленькой палаты.– Царствие ему небесное.

До этого она уже один раз упоминала бога, что было немыслимо для лотрианки. Я не думал, что хотя бы раз услышу это слово на Падмураке, и уж тем более в катакомбах под великим городом.

–Ваш отец?– уточнил я.

–Нет.

Магда вытащила из-за шиворота тонкую цепочку с украшением. Это был крест из грубо сваренных гвоздей.

–Он был священником. Пришел сюда, чтобы… помогать. Чтобы помочь мне помогать другим.