Книга Тринадцать, страница 14 – Джош Аллен

Он подтолкнул ручку ближе ко мне.

–Здесь также говорится, что ты не можешь уволиться.– Он издал тихий стон.– Если ты уйдёшь, тебе ничего не заплатят.– Он поднял одну руку и сложил пальцы в ноль.– Подпиши это, и работа твоя,– заключил он.

Я взял ручку. «Веди себя по-взрослому,– напомнил я себе,– как будто тебе семнадцать».

Прежде чем подписать, я задержал ручку над листком. Единственным звуком было дыхание старика, хриплое и низкое. Что-то в слове «договор» меня остановило.

Это нормально? Этот договор? Раньше у меня никогда не было настоящей работы. Всегда дают договор на подпись и платят всё сразу, когда работа сделана? Я этого не знал.

Старик, должно быть, заметил, что я засомневался, потому что сказал:

–Договор – это формальность, Джейсон. Чтобы убедиться, что ты серьёзно относишься к работе здесь. Я не могу допустить, чтобы сотрудники увольнялись каждые две недели».– Он поморщился и потянулся к одному из колен.– Мне нужен надёжный человек.

Понятно, почему.

–Но если ты не уверен…– Он потянулся за моим договором.

–Нет,– быстро ответил я. В моём сознании заурчал «Форд Мустанг».– Всё в порядке.

Я был уверен, что так и будет.

Я бы и так не захотел увольняться из Безззумных Игр. Когда бы я ни приходил туда, поиграть в лазертаг или во что-то другое, я всегда чувствовал себя замечательно. Как будто всё тяжёлое в моей жизни – мой громадный рост и моё одиночество – просто испарялось.

Вот как действовали Безззумные Игры.

И я не единственный так считаю. Как я уже говорил, здесь нравится всем.

Поэтому я поставил ручку на лист с договором и подписал его.

–Поздравляю,– сказал старик и закашлялся. Сквозь кашель он пролаял:– Ты принят.

–Спасибо, сэр,– ответил я.

Старик опустился на свой табурет.

–Ты начинаешь завтра, ровно в десять часов. Не опаздывай и больше никогда не называй меня сэр. Меня зовут мистер Горовиц.

Вот так я всё и провернул.

Я стал единственным тринадцатилетним подростком во всём Эштоне, у которого была постоянная работа на лето.

* * *

На следующий день я вошёл в Безззумные Игры ровно в 9:48 утра.

На двенадцать минут раньше.

Мистер Горовиц сунул мне в руки фиолетовую футболку.

Он выглядел немного иначе, чем накануне. Не таким… Я не знаю… сморщенным, что ли.

–Твоя форма,– сказал он, кивая на футболку.– Можешь переодеться в уборной. И поторопись. Я хочу, чтобы ты стоял за кассой, когда мы откроемся.

Я кивнул и нырнул в уборную.

На спине фиолетовой футболки были слова РАБОТНИК БЕЗЗЗУМНЫХ ИГР. А спереди было написано: Я ЗЗЗАБЕРУ ВАШИ ЗЗЗАБОТЫ!

Натягивая футболку, я подсчитывал, сколько денег заработаю за восьмичасовую смену.

Сто четыре доллара!

У меня в жизни не было столько денег. А теперь я буду зарабатывать столько за один день.

Я присвистнул про себя.

Через несколько недель я стану самым богатым ребёнком в округе и буду на верном пути к своему «мустангу».

Выйдя из уборной, я расправил футболку, и мистер Горовиц показал мне, как пользоваться кассовым аппаратом.

–Ты будешь сидеть здесь, на этом табурете,– показал старик.– Когда приходят клиенты, ты их пробиваешь и даёшь им билеты. Это всё, что от тебя требуется. Понятно?

–Легкотня,– сказал я, но в животе у меня всё крутило.

«Сегодня тебе не тринадцать,– напомнил я себе,– тебе семнадцать. Помни это. Семнадцать».

Я сел на табурет.

Через несколько минут зазвенела входная дверь.

–А-а,– пропел мистер Горовиц, его голос лишь слегка посипывал.– Твои первые клиенты.– Он прошёл за прилавок и нырнул в кабинет.

Подошли мужчина и мальчик. Мужчина был одет в грязную белую футболку, потрёпанные джинсы и старые на вид кроссовки. У мальчика было чумазое лицо, а к его запястью был привязан синий шарик, на котором было напечатано «С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ».

Я расправил плечи.

–Добро пожаловать в Безззумные Игры,– поприветствовал я, пытаясь звучать официально. Я чувствовал себя так, будто мне правда семнадцать. Или восемнадцать. А может, даже все двадцать.

Отец вытащил из обшарпанного кармана джинсов затасканный бумажник.

–Пожалуйста, один взрослый и один детский,– попросил он.

–На час или пропуск на целый день?– спросил я, как меня учил мистер Горовиц.

Мужчина взглянул на табло с ценами над моей головой. У него поникло лицо.

–Э-э, на час, пожалуйста,– тихо произнёс он. Мальчишка только хлопал глазами.

Я стал выискивать нужные кнопки на кассе и нашёл их.

–С вас четырнадцать долларов,– объявил я.

Мужчина покачал головой. Он полез в свой выцветший бумажник и вытащил двадцатидолларовую купюру. Он вздохнул и протянул её мне.

Я ткнул в кнопку, и вылетел ящик кассового аппарата. Я вставил двадцатку в нужное отделение, вытянул пятёрку и доллар и взял с прилавка билеты для этого мужчины.

–Вон там,– я указал рукой,– вы найдёте мини-гольф, лазертаг, игровые автоматы, боулинг и батутную комнату. Вы можете делать всё, что захотите, в течение одного часа. Приятно провести время.

Я передал ему его сдачу и билеты.

Он взял их, и в это же мгновение всё в этом мужчине, казалось, изменилось. Он протяжно выдохнул. Его лицо, изрезанное глубокими морщинами – как у куклы-марионетки на щеках,– переменилось.

Он даже улыбнулся.

Понимаете, что я имею в виду о Безззумных Играх?

Но потом, так же мгновенно, что-то произошло и со мной. У меня в горле образовался узел, а сухожилия на шее туго натянулись, как когда меня выбирают первым на баскетболе. Моё сердце забилось быстрее, и я взглянул на настенные часы, чтобы узнать, как долго я уже на работе – двадцать минут.

«Сколько денег я заработал за эти двадцать минут?» Я высчитал. При тринадцати долларах в час двадцать минут работы стоили чуть больше четырёх долларов.

Четыре доллара. Внутри меня поднялось давление, будто в закипающем чайнике.

Четыре доллара – это ничто.

Как на это можно прожить?

Когда моя смена закончится,– вспомнил я,– у меня будет всего сто четыре доллара.

И всё.

Сто четыре доллара не хватит, чтобы оплатить всё, что мне нужно. Одежду, еду, счета. Этого просто недостаточно.

Я провёл рукой по щеке и почувствовал свою наждачную щетину.