Книга Они не люди. Книга третья, страница 103 – Виктор Фламмер

– Это зависит от того, чьи это эмоции, – усмехнулся Гера.

– Какая разница, чьи эмоции, память в любом случае моя, – парировал отец, – и там есть всё: и любовь к Василю, и к тебе, и сожаления о том, чего мне так и не удалось сделать. – Он повернулся к Гере и посмотрел на него чуть насмешливо:

– Не веришь? А между тем у меня было очень много времени для раздумий, пока я ждал Анонимуса. И если сохранить свои труды я ему поручить мог, то стать вам отцом – нет. Поэтому сам подумай, о чем я больше всего сожалел.

Василь почувствовал, как у него начало нестерпимо жечь глаза.

– Гера, – попросил он, хрипло из-за комка, застрявшего в горле, – не нужно… я верю. И ты тоже веришь, я знаю. У тебя просто характер… ужасный. Отец, у меня есть один вопрос.

– М? – тот обернулся.

– Наши с Герой имена. Почему они такие… странные? Нет, я понимаю, что ты – Аркадий Филиппович, это тоже греческое имя, но всё же… Ладно еще «Гермес», тут хоть какая-то логика прослеживается. Но Вазилис… Нет, мне нравится мое имя, в конце концов, я к нему привык, но всё-таки, почему?

– Да, – добавил Гера, – а еще заодно скажи, зачем ты сделал в нем ошибку, когда использовал его в качестве пароля.

Отец некоторое время переводил взгляд с Василя на брата и обратно, а потом тихонько хмыкнул в кулак:

– Кхм… дело в том, что ошибку допустил не я. И имя, Василь, у тебя должно было быть самое обычное.

– А кто допустил ошибку?

– Ясновидящая. Видишь ли, когда твоя мама забеременела тобой и Анонимус определил, что силы у будущего ребенка нет, мы отправились к ясновидящей. И она заверила нас, что мы ждем дочку. Я был счастлив. Для девочки родиться с колдовской силой радости мало, я насмотрелся на свою мать и их отношения с отцом. Поэтому, прости, сын, но целых восемь месяцев после этого я ждал любимую дочь Василису. О том, что без силы родится мальчик… я и помыслить не мог. Но эта недоучка ошиблась…

– Что? – в один голос воскликнули Василь и Гера. – Серьезно? Василиса?

– Значит, ты решил ничего не менять и оставить меня Василисой? – добавил Василь.

– Ну… не совсем так. В то время я как раз достиг большого прогресса в работе над коридором в Пустошь. И уже вписал ваши имена в узор.

– Имена, значит, – усмехнулся Василь, – своей дочери Василисы и любимого сына Гермеса, который обязательно родится, и обязательно колдуном, так?

– Ты прав. Я в этом не сомневался. В нашем роду дети без силы почти не рождались. Поэтому, как ты понимаешь, выбора у меня не было, имена-то уже были вписаны.

– Отлично, – вмешался Гера, – то есть тебе даже в голову не пришло назвать Гермесом родившего первенца и ждать дочь?

– Ну спасибо, – пробурчал Василь, – сам ходи Гермесом!

– А чем тебе не нравится это имя? Ты даже машину им назвал!

И они оба повернулись к отцу и посмотрели вопросительно. Тот встал и поднял руки ладонями вверх:

– Гермес – это имя колдуна. Мальчик без силы не мог стать Гермесом. Но всё же хорошо получилось, правда? Имена редкие, запоминающиеся.

Он снова слегка нахмурился и сунул руку в карман, доставая «портсигар». Гера шагнул вперед и крепко взял его за руку:

– Можешь и от меня подпитываться. Я отлично выспался и прекрасно себя чувствую.

Отец кивнул и проглотил капсулу.

Василь встал:

– Мне, пожалуй, надо идти, а вам начинать. – Он быстро подошел и неловко обнял отца:

– Я… наверное, вот это и хотел сделать. До встречи.

Он отстранился, улыбнулся неуверенно и вышел за дверь. И, поспешно спустившись вниз, прислонился к стене возле окна. Он чувствовал, что из глаз текут слезы, но всё равно не мог перестать улыбаться.

Потом он повернулся к окну и так стоял еще некоторое время, ни о чем толком не думая. Внезапно зазвонил телефон. Василь сначала не обратил на него внимания, но вскоре вспомнил, что Анонимус занят, поэтому подошел к аппарату и снял трубку.

– Граф Аверин слушает, – сказал он.

– Вазилис Аркадьевич? – услышал он смутно знакомый голос.

– Да, кто говорит?

– Ваше сиятельство, вас беспокоит старший следователь Министерства госбезопасности Серов. Вы не могли бы позвать к аппарату Гермеса Аркадьевича, если он благополучно вернулся? Это очень срочно.

– Он вернулся, но занят важным делом. Что ему передать?

– Это очень срочно, – повторил Серов, – именно так и передайте. Прямо сейчас. Я подожду.

– Хорошо, – Василь вздохнул: только секретарем брата он еще не был. Но дело может действительно оказаться важным и срочным. Кто знает, вдруг полчища дивов как раз сейчас разносят Петербург. В нынешних обстоятельствах он бы ничуть не удивился чему-то подобному.

Подойдя к двери библиотеки, он постучал. И спросил:

– Вы там еще ничего серьезного не начали?

Дверь открылась, и появился Гера.

– Нет, что случилось?

– Позвонил твой приятель, тот следователь из столицы. Говорит, дело очень срочное.

Брат чертыхнулся. Судя по всему, он тоже был согласен с тем, что министерский колдун просто так звонить не будет.

– Я сейчас, – сказал он, обернувшись, и вышел. Василь заходить не стал. Он снова спустился вниз по лестнице и пошел в курительную комнату. Пожалуй, сегодня можно позволить себе выкурить лишнюю папиросу.

Аверин не ожидал от звонка Николая Антоновича ничего хорошего.

– Граф Аверин слушает, – взял трубку он, – что случилось?

– Я знаю имя чародея, который помогал преступнику, – сказал министерский колдун.

– О, это хорошие новости, – обрадовался Аверин. Неужели на этот раз предчувствие обмануло его?

– Вы уже его допросили?

– К сожалению, нет. И это не он, а она, Екатерина Френкель.

– Что?! – опешил Аверин, а Николай Антонович продолжил:

– Она исчезла сегодня из своей камеры. Так же, как и предыдущие заключенные.

– Провались я… – хотел выругаться Аверин, но тут же поправился, – проклятье… К сожалению, я не могу сейчас приехать. Но как только закончу здесь, немедленно направлюсь к вам.

– Хорошо. Я буду ожидать вашего звонка в гостинице. То, что происходит, мне совершенно не нравится. Противник готовит что-то грандиозное.

– Согласен. И мне тоже есть, о чем вам рассказать. Я уверен, все события связаны между собой.

К сожалению, с предчувствиями всё оказалось в полном порядке.

Аверин вернулся в библиотеку.

– Что случилось? – спросила императрица.

Аверин посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Владимира.