Онлайн книга «Лапочки-дочки из прошлого. Исцели мое сердце»
Когда я спустилась во двор, то его машины уже не было, а свою… я завести не смогла. У меня был только один вариант, почему. Мелко и подло. Но вполне в стиле Жени. Забрал кафе - и вдобавок лишил меня единственного средства передвижения. Чтобы по любовникам не ездила? Смешно. Поступок, недостойный настоящего мужчины, коим мой супруг никогда и не был. И вот сейчас очередной козел насмехается надо мной. Дает надежду – и тут же отнимает ее, как конфетку у младенца. Играет на моих расстроенных струнах-нервах только ему одному известную композицию. - Хватит, Константин. Если вы изначально не собирались помогать мне, к чему все это? – спрашиваю прямо. Впиваюсь взглядом в мужчину, но не могу поймать его глаз. Прячет, яростно протирая лицо руками. Но как только я тянусь к папке, он реагирует молниеносно. Накрывает ее широкой ладонью, впечатывая в стол. Отрицательно качает головой и, наконец, смотрит на меня. Как по щелчку пальцев, принимает серьезный, непрошибаемый вид. Будто позволил себе на секунду дать слабину, а теперь опять покрылся броней. - Вера Пономарева, значит? – произносит бесстрастно. И сканирует меня, будто просвечивая рентгеном. – Сладкова – ваша девичья фамилия? – киваю. – Муж Евгений Пономарев, - чеканит по слогам, словно привыкая к этой шокирующей мысли. Я возвращаюсь в кресло, не прерывая зрительного контакта с юристом. – Бывший, - поправляю тихо. Одними губами. – Подождите. Вы поняли, кто вел мое дело? – озвучиваю свою догадку. - Хм, можно сказать и так, - Константин массирует переносицу, машинально прикрывая глаза. Волнуюсь, когда он так делает. Словно скрывает что-то страшное. Как врач перед тем, как поставить смертельный диагноз. - И это кто-то сильный, серьезный и со связями? – перечисляю негромко и с опаской. Начинаю понимать поведение Воскресенского и его неконтролируемую реакцию на мои документы. – Кто-то, против кого вы не можете пойти? Я права? – перехожу на шепот, ведь даже у стен есть уши. - Да, это будет сложно, - выжимает из себя каждое слово. А мне вновь приходится ловить его взгляд. Некомфортно, когда я не вижу лица собеседника. Тем более, в такой важный, волнительный момент. - Ясно, - рвано выдыхаю. – Спасибо, что уделили время. Теперь я прячу лицо в ладонях. Все. Финиш. Последний юрист, на которого я надеялась, сдался. Значит, и мне незачем бороться. Встать и гордо уйти нет сил. Даже дышать не могу. И сразу воспринимаю смысл короткой фразы: - Но для меня нет ничего невозможного. Константин будто бросает вызов. Себе. Мне. Жулику-юристу. Всему миру. - Что? – вскидываю подбородок. И вижу слабый огонек азарта в его потухших глазах. Неопределенно качнув головой, он вызывает по селектору секретаршу: - Екатерина, - обращается официально и грозно. – Закрой приемную и никого ко мне не пускай. Отмени все встречи до конца дня. Меня нет! Если мне что-нибудь будет нужно, сообщу тебе сам. Все ясно? - Да-да, Константин Юр… - подобострастный женский голосок обрывается, когда Воскресенский убирает палец с кнопки аппарата. Мы встречаемся взглядами – и повисает напряженная пауза. - То есть в согласны? – разрушаю ее первая. Не верю в свою удачу. – Спасибо, - искренне выпаливаю. Невольно протягиваю ладонь к его левой руке, которая по-прежнему лежит на папке с моими бумагами. Машинально касаюсь пальцами в знак благодарности. Константин напряженно следит за моими действиями. Хмурит брови, беспокойно играет желваками на скулах, стискивает губы в одну линию – и едва заметно покачивает головой. Отрицательно. Понимаю его жест по-своему - и одергиваю руку, сжимая в кулак. Ожидаю услышать хлесткое «нет» или очередные условия, но… - Да, Вера, давай разберемся во всем этом дерь… кхм… деле, - прокашливает ругательство. – У меня к тебе ряд вопросов. Готова ответить? - Конечно, - уверенно отзываюсь, выдерживая пристальный взгляд черных глаз. - В очередной раз повторюсь: мне нечего скрывать! - Почему тебя не было на суде? Ты пропускала заседания, хотя повестки получала исправно, - слова отлетают у него от зубов, в то время как он сам даже не заглядывает в документы. Будто с первого раза все детали запомнил. – То, что я вижу в материалах дела, как-то не вяжется с твоим образом. Ты же серьезная и ответственная. Вряд ли забыла бы, - всматривается в мое лицо, изучает каждую черточку, ловит малейшие изменения мимики. Чувствую себя под рентгеном. - Я в глаза не видела ни одной повестки, - выпаливаю смело, и Воскресенский недоверчиво выгибает бровь. – Я надеялась, что мы с мужем расстанемся мирно. Что у него совесть взыграет после того, что он сделал… - запинаюсь, переводя дух. После утренней встречи с бывшим не могу собраться с мыслями. Эмоции душат, среди которых превалирует типичная женская обида. – Да и Женя обещал не создавать мне проблем. Почти все ценное имущество было приобретено им до брака, а на мое кафе он не претендовал. По крайней мере, на словах. - Ни один развод в моей практике не прошел мирно, - усмехается Константин. – Именно в этот период обе стороны обнажают свои истинные натуры, часто нелицеприятные. И тут невольно задаешься вопросом: «Кто знает, как выходят стервы из хорошеньких невест», - хмыкает с затаившимся разочарованием. Словно это касается его лично. А ведь он тоже в разводе, и я очень сомневаюсь, что процесс обошелся без скандала. Воскресенский – не тот человек, чтобы тихо уйти с арены. Господи, с кем я связалась? На чью помощь рассчитываю? Но назад дороги нет. У меня вообще ни одного варианта больше. Значит, придется нам как-то притираться. - «Это со мной она стала плохая, взял-то я ее хорошую», - многозначительно цитирую, и он мгновенно ловит мой намек. Уголки прямых губ, дрогнув, чуть ползут вверх, но следом опять превращаются в сплошную нить. Мы научились понимать друг друга, и это единственное, что мне нравится в нашем общении. В остальном же, он по-прежнему говнюк. Главное, опять не выпалить это вслух. Второй раз может не простить. - Так, литературную минутку объявляю закрытой, вернемся к делу, - барабанит пальцами по папке, но так и не раскрыв ее, продолжает невозмутимо: – Повестки были доставлены по твоему адресу. И кто-то расписался о получении. - Я съехала от Жени сразу же после того, как узнала о его измене. В тот же день. И все время жила в бабушкиной квартире, хотя прописана у мужа, - с каждой новой фразой мой тон становится громче и воинственнее. А лицо Воскресенского почему-то вытягивается в удивлении. – Судя по всему, повестки принимал он сам. Или любовница ставила подписи за меня, - бросаю задумчиво. Алька ведь зря времени не теряла – спешила занять мое место. В постели мужа. В его квартире. В его жизни. И ей это удалось. - Какая любовница? – прищуривается Константин. Слегка бледнеет. Следом багровеет. И качает головой, будто недослышал. |