Онлайн книга «Его любимая девочка»
|
Честно говоря, я думал, что съехать будет гораздо тяжелее, но, как оказалось, все относительно. Все эмоции к дому и были вытеснены сначала победой парней на соревнованиях, а после… отсутствием Алисы в моей жизни. Я все решил правильно. Боль в груди оказалась отличным стимулом действовать и крутить этот мир. Конечно, мне очень помогали тренер и друзья. Без них решать вопросы было бы в разы тяжелее. Зато теперь я - владелец ипотечной двушки и без пяти минут студент-заочник. Жду, когда придут документы. С работой пока все ограничивается заездами и спортивной школой, к зиме хочется намутить что-то посерьёзнее. Я уже знаю, что Алиса тоже ушла на заочное и устроилась работать в детскую студию. В институте мы практически не встречаемся. Так, было несколько совместных поточных лекций, где случайно столкнуться или сесть за один стол - практически нереально. Я скучаю. А ещё собираюсь выкупить у отца Алисы часть квартиры. Пусть уже проваливает. Может, купит себе что-то отдельное в дальнем районе. Так, на всякий случай, чтобы обратно не приперся. Выхожу в коридор и спускаюсь на первый этаж. Надо бы попрощаться с отцом, но из гостиной доносятся рыдания Карины. Замираю на пороге комнаты, не решаясь себя обнаружить. Честно говоря, не припомню, чтобы она когда-то так рыдала. Да и вообще она не из истеричек, надо отдать должное. Что-то случилось? - Боря, ну что они говорят? - треплет она отца за рукав. Он с психом убирает трубку от уха и снова кого-то набирает. - Черт, - рычит. - Ничего не говорят! Сволочи. Витамины и я назначать могу! Карина заходится на новый виток рыданий. Отец размашистым шагом идёт к бару и что-то наливает себе в стакан, но передумав, не выпивает, а оставляет его на полке. Ощущение дежавю стискивает мне горло, заставляя расстегнуть молнию худи. Картинки реальности смешиваются. Мне кажется, что ещё вчера здесь на диване плакала мама. А отец также стоял у бара. Бледный. Почти синий. - Что случилось? - Спрашиваю просевшим голосом. Карина на секунду замолкает. Смотрит на меня несколько секунд заплаканными глазами, а потом, икнув, снова начинает плакать. - Я не виновата не в чем, скажи ей, Арсений. Пожалуйста. И комната мне ее не нужна. Только пусть не забирает у меня ребёночка… - шепчет мне болезненно и истерично. Я перевожу шокированный взгляд на отца. - Что происходит? - Истерика… - он подаёт Карине бутылку воды и гладит ее по голове, прижимая к себе ухом. Второе, будто случайно, закрывает рукой, - Не будет у тебя пока ни брата, ни сестры… - Что? - переспрашиваю, чувствуя, как сердце гулко ухает. - Как это? Нет, новость пополнения меня, конечно, не радовала. Но не на столько же, чтобы сейчас не почувствовать жалость и… ужас. - В городском говорят, что выкидыш, - продолжая говорит, понижает голос отец. - Карина отказывается верить. Частные боятся ответственности… Нет разрешения на операции и утилизацию материала. - Так, и какой выход? - Спрашиваю, резко перебивая. - Москва, но это опасно. Или перинатальный… - Не поеду я туда! - вдруг вскрикивает Карина. - У них у всех там долбанный протокол. Им плевать, что я знаю, что ребёнок жив. И я никому не позволю его у меня забрать! - Мне кажется, нужно довериться врачам, - давяще начинает говорить с ней отец. -Тебе кажется, - растирая слёзы по щекам, рявкает на него Карина. - Вам всем просто наменяв наплевать! Но я в ваш дом не напрашивалась… - обрываясь на полуслове, она высмаркивается в бумажную салфетку, а потом подхватывается и, пошатываясь, уходит у сторону туалета. - Скорую вызывай, - говорю я отцу решительно. - Как бы оно не сложилось, дома Карина быть не должна. - А что я могу, - пожимает плечами он. - Выход то только один… - Так поедь и защити своих родных максимально! - взрываюсь. - Ты ещё выпей! Я перехватываю проходящего мимо отца за ворот рубашки и дергаю на себя. - В руки себя возьми! Своим поведением только ещё больше пугаешь Карину. Сам за руль не садись. А то гайцы лютуют, подумают, что пьяный... Нахмурившись, кивает. Берет телефон, отходит от меня в сторону и делает звонок. Морщусь от его повелительного и обвиняющего тона. Отец ненавидит скорые, в этом я его понимаю. Через пол часа Карину с отцом увозит машина. Я смотрю в след удаляющимся фарам и снова чувствую приступ дежавю. Сколько мне приходилось так провожать. Дышу глубже. Отпускает тяжело. Сердце колотится. К черту! Как бы там ни было, я переживаю. Не уверен в адекватности отца в том числе, а значит, должен сейчас поехать в больницу следом за ними. Просто проследить, чтобы не накосячили. Забираю ключи и прыгаю в машину. Совершенно не к стати собираю все красные светофоры и догоняю скорую уже на въезде в приемный покой. Карину увозят на кресле-каталке вглубь коридора. Она смотрит на отца, как на предателя и просит врачей не пускать его с ней. Жесть. Конечно, предок не идеален, но устранять его в такой момент - это перебор. Отец, психуя, останавливается на крыльце больницы и достает сигареты. Хлопает себя по карманам в поиске зажигалки. Подхожу к нему со спины. - Бросай, вставай на лыжи... Оборачивается. Удивленно окидывает меня взглядом и убирает сигареты обратно в карман. - Ты как здесь оказался? - По велению души, - усмехаюсь невесело. А дальше отец меня удивляет. Неожиданно коротко и по-мужски обнимает. Буквально на мгновение, но этого хватает, чтобы из моих легких вышел весь воздух. - Все нормально будет, пап, - хлопаю его по спине. - Ты главное не предавай ее, как… - осекаюсь, проглатывая слово «маму». Потому что поддержать хотел, а не ударить ещё больнее. - Будь рядом, короче. Не знаю, как уж у вас дальше получится… Отец сжимает мое плечо и качает головой. - Прости меня, сын… Мы молчим, глядя друг другу в глаз. Отца срывает первым. - Тебе совершенно необязательно съезжать. Я не трону мастерскую. Карина тут действительно не хотеда ее переделывать. Я… - он переводит дыхание. - Честно говоря, так жить начать с нуля хотел. Спешил. - Так живи… - перебивая, пожимаю плечами. - Нет, - он усмехается. - Тебя почти две недели нет, а я ручку каждый вечер твоей спальни дергаю. Ты, может быть, думал, что мне на плевать, но это не так. Я засыпаю спокойно только когда эта чертова ручка заперта, - проседает его голос. - В компании тебе всегда есть место. - Я понял, - тоже кладу руку ему на плечо. - Не надо, пап. Я все понял, но хочу сам. Но за компанию - спасиб. Подумаю. |