Книга Шалунья, страница 22 – Сюзанна Энок

— Эту одежду я не крала, — заметила Кит, любовно проводя рукой по рукаву сюртука. — Ее мне купил Эвертон.

Стюарт замер.

— А почему?

— Наверное, пожалел меня, — ответила Кит. Когда она шла на встречу с отцом, то решила рассказать ему, что графу известен ее секрет, однако сейчас, глядя на его недоуменное лицо, подумала, что это лишь усложнит положение дел. Отец наверняка отправит ее обратно в Париж, и она не сможет ему помочь. — Сказал, что не может водить меня по Лондону в обносках.

— Я же тебе сказал, что ты способна уговорить кого угодно, — заметил Стюарт и, подавшись вперед, спросил: — Ну, узнала что-нибудь?

Кит покачала головой.

— Есть кое-какие соображения, но пока все еще расплывчато. Алекс считает…

— Алекс? — переспросил отец, удивленно вскинув брови.

— Да, Алекс, — повторила Кит. — Он представил меня как своего кузена. — И снова Кит поймала себя на том, что не хочет говорить отцу всей правды. Странно, раньше с ней такого не случалось. Должно быть, тому виной постоянное вранье. Привыкла жить во лжи и уже лжет кому надо и кому не надо. — И он проникся идеей меня опекать.

Стюарт кивнул:

— Понятно.

Откинувшись на спинку скамьи, Кит поднесла к губам кружку с элем.

— Я заставила его сегодня взять меня с собой на вечер к Фонтейнам, — сказала она.

Наконец-то отец улыбнулся:

— Отлично.

— Обещай мне, — продолжала Кит, — как только отдашь долг Фуше, ты не станешь больше иметь с ним никаких дел.

— Я веду те дела, которые приносят мне наибольшую выгоду! — рявкнул Стюарт. — Не скрою, иметь дело с Фуше рискованно. Но если нам повезет, мы избавимся от него раз и навсегда и внакладе не останемся.

— Если бы ты рассказал, что собираешься делать, ты бы намного облегчил мне задачу, — проворчала Кит. — А может, ты мне не доверяешь?

Кит посмотрела на отца, но выражение его лица не изменилось.

— Тебе ни к чему об этом знать. Кроме того, большие деньги даром не достаются.

— Да знаю я, знаю! — Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто на них не смотрит, Кит коснулась пальцами тыльной стороны ладони отца. — Я найду его. Скоро.

— Я в этом не сомневаюсь.

— Можешь сколько угодно топать ногами, Кит, закатывать истерику и делать другие глупости, — заявил Алекс. — Я своего решения не изменю. Ты никуда не поедешь.

Кит с ненавистью взглянула на него. Она уже битый час, с тех пор как Эвертон вернулся с заседания парламента, уговаривала его взять ее с собой на званый вечер, но он был непреклонен.

— Ты не имеешь права заставлять меня сидеть дома! — выпалила она.

— Нет, имею, — отрезал Алекс и отвернулся, давая понять, что говорить больше на эту тему не намерен.

— Нет, это просто неслыханно! — Кит топнула ногой и фыркнула, а когда это не возымело действия, схватила с туалетного столика изящные лайковые перчатки, швырнула их на пол и воскликнула по-французски: — Изверг!

Алекс взглянул в зеркало на ее отражение.

— Антуан?

— Вы изверг, милорд.

— Самодовольный негодяй!

— Вы…

— Эту фразу я понял, — оборвал слугу Алекс.

И по его тону Кит поняла, что он раздражен до крайности. Похоже, она снова вывела его из себя. Он порывисто повернулся к ней, и она, чертыхнувшись, отпрянула, однако убежать не успела. Алекс крепко схватил ее за плечо.

— Так, значит, я самодовольный негодяй?

— Совершенно верно, — подтвердила Кит, хотя внутри у нее все сжалось от страха.

Не говоря ни слова, он толкнул ее к стене, хотя Кит отчаянно упиралась.

— Может, извинишься?

В тусклом свете спальни его глаза казались почти черными. Прикосновение длинных пальцев сквозь тонкую рубашку — Кит еще не успела надеть сюртук — было обжигающим.

— Хотя ты и негодяй, у тебя красивые глаза, — проговорила она по-французски.

О Господи, запоздало подумала она. Что, если он понимает по-французски? Но все равно она не могла этого не сказать.

Губы Алекса дрогнули.

— Переведи, — приказал он.

— Никогда! — радостно воскликнула она, поняв, что по-французски Алекс не понимает. — Лучше умереть!

Он долго молча смотрел на нее, и на его худощавом лице отражались самые противоречивые чувства. Потом, презрительно фыркнув, отпустил ее.

— От тебя одно беспокойство. Иди, одевайся. И смотри, веди себя прилично.

— Ой! Спасибо! Спасибо тебе, Алекс! — воскликнула Кит и помчалась в свою спальню, не заметив, что его губы тронула легкая улыбка.

— Ни на шаг от меня не отходи, — тихонько прошептал Эвертон своей спутнице и, улыбаясь, направился к лорду и леди Фонтейн, которые устраивали званый вечер.

— Вот еще! — прошептала Кит в ответ, похоже, совершенно забыв, каких трудов ей стоило уговорить Алекса взять ее с собой.

— Гарольд, Элизабет, позвольте представить вам моего кузена, Кристиана Райли, — проговорил Алекс. Кит пожала руку барону и с обычной непринужденной грацией приложилась к ручке баронессы. — Кит, познакомься с лордом и леди Фонтейн.

— Как я рада, что вы смогли посетить наш вечер, лорд Эвертон и мистер Райли, — улыбнулась Элизабет и жестом пригласила их в танцевальный зал, где уже собралось множество гостей.

— Вот это да! — прошептала Кит, оглядев шумное сборище, и, протянув руку к воротнику, взглянула на графа. — У меня аккуратно завязан галстук?

— Отлично, — буркнул Алекс, борясь с желанием схватить наглую девицу за шиворот и утащить домой, пока она не сделала какой-нибудь глупости. Вместо этого он протянул руку и смахнул с лацкана ее сюртука соринку.

Ему еще раньше пришло в голову, что, какие бы причины для посещения званого вечера у нее ни были, она права в одном: в последние несколько дней он и в самом деле ведет себя как самый настоящий старый зануда. И сейчас, к своему ужасу, Алекс отчетливо осознал: несмотря на то что он понятия не имеет, зачем Кит приехала в Лондон, да и вообще ему мало что о ней известно, он, похоже, не в состоянии отказать ей ни в одной просьбе.

— Ладно, — вздохнул он, — иди, развлекайся. Но будь осторожна. Не всем будет приятно узнать, что ты мне не племянник, а племянница.

Кит порывисто подалась к нему, и на секунду Алексу показалось, что она сейчас поцелует его прямо посреди зала. Но вместо этого Кит вытащила у него из внутреннего кармана сюртука сигару и сунула к себе в карман, и Алекс почувствовал острое разочарование.