Онлайн книга «Ведьма на службе»
|
– Ольга! – вдруг раздался голос Елены Анатольевны. Я повернулась к хозяевам дачи и увидела рядом с ними полненькую женщину в черном платье по колено. – Здравствуй, Ольга, – кивнул женщине Захар Викторович. – Как тут все? – Все хорошо. Садовник еженедельно приезжает, я все поливаю и слежу за тем, чтобы уборщицы не пропустили ни миллиметра в доме при уборке. Я повернулась к Нику, стоящему позади меня, вытаращив глаза. – Это ведь не сон? – спросила я его. Он покачал головой: – Не сон, Ада. Ты серьёзно удивляешься богатству людей? Ты творишь волшебство, которое для тебя обыденно, а какой-то большой дом приводит тебя в шок. – Это не просто большой дом! – возразила я. – Ты оглянись! Ты хоть представляешь, сколько денег на все это уходит? Ник пожал плечами: – Мне все равно. – Тебя не восхищает красота этого участка? Ник огляделся и вновь уставился на меня: – Красиво тут, конечно, но в этом нет ничего удивительного. Ведь тут ежедневно трудятся. – Ты как сухарь! – нахмурилась я и отвернулась. – Хоть бы для приличия восхитился. – Нечему восхищаться. Разве что совместному труду людей – архитекторов, строителей, садовников, ландшафтных дизайнеров, уборщиц. Да... Они определенно молодцы. Особенно архитектор и ландшафтный дизайнер. Всегда поражался, как они могут создавать такие прекрасные творения. Это тоже для меня как магия. Придумать дизайн дома, да еще и при этом проследить, чтобы он не развалился, просчитать все. Я задумалась. В чем-то Ник прав. Работа хороших архитекторов и ландшафтных дизайнеров действительно восхищает. Но почему он не смотрит на их творения, а смотрит только на труд? Вот была бы тут Муся, она бы со мной согласилась! И я слушала бы сейчас ее восторженные вопли. Я автоматически пощупала карманы, которых не было на юбке. Пыталась найти телефон. Осознала, что он в Ниве, и повернулась к Нику. Он вопросительно посмотрел на меня. – Сфоткай меня, а? – Что? – удивился Ник. Я ткнула в дом: – Тут красиво! Надо запечатлеть момент. И скинуть Мусе. От тебя не дождешься эмоций! Ну! Давай! Напарник полез в карман за телефоном, а я позвала хозяев дома и спросила у них разрешение на съёмку. Елена Анатольевна улыбнулась: – Конечно, фоткайтесь, Ада! Все наши гости всегда устраивают небольшую фотосессию. Аннушка тоже любила фотографироваться. Каждый день выставляла фото в социальные сети и собирала кучу отметок «понравилось». – Правда? – заинтересовалась я. – А вы не удаляли ее аккаунт? – Нет. – То есть можно зайти и посмотреть ее фотографии? – Да. А зачем вам? Я пожала плечами: – Кто знает, может меня посетит видение? Пока Елена Анатольевна и Захар Викторович беседовали с Ольгой (кто она? Какая-нибудь экономка?), мы с Ником устроили небольшую фотосессию. Я сфоткалась у дома, в беседке, у фонтана, у фигурных топиаров, у клумб, у бассейна, который обнаружился за домом. – Может, хватит? – недовольно поинтересовался Ник. – Нам еще работать. – Вот именно! – кивнула я. – Нам еще работать. Поэтому дай насладиться прекрасными видами и не менее прекрасными фотографиями. – Я не думал, что ты любишь фотографироваться. – А я и не люблю. Но не запечатлеть такое чудо – кощунство! Тем более, Муся тоже должна это увидеть. Ей понравится. Она скажет, что мечтает жить в таком доме. – Правда? А ты не мечтаешь? – Не, – я скривилась. – Мне больше нравятся маленькие деревянные домики, которые находятся желательно в деревне. Поближе к лесу. Прямо какой был у моей бабы Яны! – А куда этот дом делся сейчас? – Бабушка продала, когда баба Яна умерла. – Почему? – Потому что там не было ни канализации, ни водопровода, ни газа. Так что, чтобы там нормально жить, нужны были большие деньги. А у нас их нет, поэтому и бабушка решила его продать. Я грустно вздохнула и продолжила: – Теперь он разваливается и весь порос крапивой и коноплёй. – А как же хозяева? – А хозяева живут где-то в городе! Материнский капитал с помощью милого домика бабы Яны обналичили. Бабушка теперь ругается на себя, за то, что домик продала. Говорит, думала, что за ним будут ухаживать. А они вон как поступили... Как же все это ужасно! Ник молчал. Я отобрала у него телефон, полистала получившиеся фотографии, удалила парочку, где у меня совсем уж жуткое лицо, и отправила их скопом себе в скрайбер. – Пошли, Ник, работать что ли... Вспомнив домик бабы Яны, мне стало совсем грустно. Мы приезжали в ту деревню с мамой, бабушкой и дедушкой в прошлом году. И я со слезами на глазах глядела на былую очаровательную избушку. Она осела, потемнела, а крыша начала обваливаться. Мы с мамой пробрались к ней сквозь заросли крапивы, при этом получили кучу чешущихся волдырей. Дверь оказалась забита. И я с легкостью вырвала гвоздь из недр рассохшегося дерева. Мы попали внутри, и я едва не расплакалась еще раз. Запах дома бабы Яны... Он остался таким же. Ее мебель, покрытая пылью, стояла, как и раньше, на тех же местах. А в тумбе лежали веретена, которые я тут же забрала себе, несмотря на ругань мамы. И даже очки черепаховой расцветки лежали на столике, будто баба Яна ушла куда-то давным-давно, а не умерла. И ее посуда с розовыми цветочками оказалась в старинном гарнитуре. – А нельзя ли выкупить этот дом? – спросила я тогда у бабули. И она ответила, что нет, потому что не знает, кто новые хозяева. Дом после нашей продажи продавали еще раза три. Как я огорчилась тогда, не описать словами! Но реветь на глазах у людей мне не очень нравилось, поэтому я ревела ночью, когда все уснули – и Гоша, и мама. – Ада, не грусти, – услышала я голос Ника и вернулась в реальность. Мы стояли на каменной дорожке у огромного особняка. Нас окружали красиво вырезанные топиары и яркие цветы. Я подняла глаза на Ника, который смотрел на меня с сочувствием. – Ты же сейчас многое можешь. Ты ведь полицейский! – И что? – не поняла я. – Ты можешь найти нынешних хозяев домика твоей бабы Яны. И купить его! – Ага, так они его и продали! – А ведьминская сила тебе на что? – Хочешь, чтобы я сделала на них порчу? – Я бы не отказался сделать на них порчу, если б умел, – хмыкнул Ник. – Но нет. Ты можешь сделать какой-нибудь ритуал на удачную сделку. И все получится! А ведь он прав! |