Онлайн книга «Непокорный рыцарь»
Уже позже, когда я училась в старших классах, мы слышали, что мама работает в «Экзотике». Я никогда не ходила туда, чтобы увидеть ее, но думаю, что папа ходил. Пытался выяснить, какого черта с ней происходит. Но вряд ли он получил ответы. Лишь сказал, что Вик остается с нами. К тому времени брату было уже семь. Он ходил во второй класс, играл в бейсбол и совершенно не помнил нашу мать. С тех пор мы так тут и живем. Это мой дом, и я люблю его. Я люблю запах масла, бензина и очистителей в мастерской. Люблю свою поношенную спецовку и идеально разложенные инструменты, когда могу не глядя схватить нужный храповик. Отец тоже надевает свою любимую спецовку. Когда-то она была темно-синей, но стиралась уже столько раз, что теперь этот цвет едва ли можно назвать серым. Костюм висит на нем как на вешалке – папа сильно похудел за последнее время. –Ты что, на диете?– спрашиваю я, шутливо толкая его в бок. –Нет,– говорит он,– просто забываю вовремя поесть. Неплохо выгляжу, да? Он ухмыляется и встает в позу бодибилдера. Правда, у него нет ни грамма мышечной массы, так что рукава просто свисают с плеч. Я слабо улыбаюсь в ответ. –Да, пап, выглядишь отлично. Отец помогает мне закончить с коробкой передач, и мы возвращаем ее на место. Вдвоем это делать гораздо проще. Папа работает так быстро и ловко, что я выкидываю из головы все неприятные мысли. Он точно не растерял хватку. И все же я замечаю, что он дышит чуть тяжелее, чем обычно, и потеет от жары в мастерской. –Включить вентилятор?– спрашиваю я. –Не,– отвечает он.– Здесь же прям бесплатная сауна. Что хорошо скандинавам, хорошо и нам. И все же я приношу газировку из холодильника. Пока мы пьем, я слышу, как звякает колокольчик на двери в мастерскую. Новый клиент. –Я посмотрю,– говорю я отцу. Я спешу ко входу, оставляя газировку на приемной стойке. У нас нет администратора – стойка лишь создает видимость. А еще порой отец использует ее, чтобы разобрать все накопившиеся счета и квитанции, которые мы все время оставляем на потом. Я вижу мужчину в обтягивающей белой футболке и кепке с эмблемой «Чикаго Кабс» [13], просматривающего нашу стопку журналов о классических автомобилях. Услышав меня, он поднимает голову. Я вижу квадратную челюсть, загорелое лицо и дружелюбную улыбку. Черт. Это офицер Шульц. Я отвлеклась на коробку передач со своим отцом и совершенно про него забыла. –Камилла,– говорит он,– рад видеть тебя снова. Жаль, не могу ответить тем же. –Офицер Шульц. –Зови меня Логан. У меня нет особого желания так его звать, поэтому я просто киваю. –Значит, вы с отцом владеете этой мастерской?– говорит он, оглядываясь. –Ага. Нашу приемную нельзя назвать симпатичной. Она крохотная, грязная и на редкость уныло украшенная – пара выцветших постеров и одинокий фикус, который мы вечно забываем поливать. И все же мне не нравится его снисходительный тон и вид, с которым Шульц явился сюда, словно желая пометить территорию в том единственном месте, которое принадлежит мне. –Ты живешь в квартире на втором этаже? –Да. –И твой брат Вик тоже? –Ага. –Он ходит в школу в Окмонте? –Да. Это его последний год. –Я тоже там учился,– говорит Шульц и засовывает руки в карманы джинсов, отчего его грудные мышцы напрягаются под белой обтягивающей футболкой. Сегодня он не стал надевать свою форму. Возможно, чтобы притупить мой страх. Но это не поможет, как и светская беседа. –И я,– отвечаю я. –В каком году ты закончила? –В 2013-м. –Вот как. А я в 2008-м. Похоже, мы разминулись. –Да, похоже на то. Мой отец выглядывает из мастерской. –Помощь нужна?– спрашивает он. –Нет!– быстро отвечаю я.– У меня все под контролем. –Хорошо. Зови, если что-то понадобится.– Папа дружелюбно кивает Шульцу, не догадываясь, что этот чувак здесь для того, чтобы хорошенько испоганить жизнь его детям. Полицейский салютует в ответ. Я жду, пока папа уйдет, а затем без особой радости снова обращаю свое внимание на Шульца. –Давайте ближе к делу,– говорю я. –Разумеется,– непринужденно улыбаясь, соглашается он.– Давай. У тебя было обнаружено сто четырнадцать таблеток дури. Черт. –Я отметил в отчете, что остановил автомобиль для проверки и обнаружил рюкзак. Но полиция Чикаго может по-разному подходить к процессу задержания преступника. –Что это значит? Он пристально смотрит на меня своими ярко-голубыми глазами, продолжая приветливо улыбаться. –Что ж, представь, что хранение наркотиков – это твоя задолженность. Ты должна штату Иллинойс четыре года. Но ты не принесешь никакой пользы обществу, если будешь сидеть в тюрьме. Наоборот, обойдешься налогоплательщикам в кругленькую сумму. Так что по отношению к добропорядочным гражданам этого штата будет справедливо, если ты отработаешь свой долг как-то иначе. Мне не нравится, что он стоит так близко, глядя на меня сверху вниз. –И как же мне это сделать?– спрашиваю я. –Ну… ты слышала когда-нибудь о тайных осведомителях? Да. Как я уже сказала, я посмотрела немало серий «Закона и порядка». Я знаю, кто такие тайные осведомители. –Вы хотите, чтобы я доносила,– сухо констатирую я. –Я предпочитаю называть это «оказание помощи полиции в задержании опасных преступников». Опасных преступников, которые перережут мне горло, если узнают, что я общаюсь с копом. –А вы слышали когда-нибудь выражение «доносчику – первый кнут»?– спрашиваю я. Он наклоняет голову набок, оценивающе оглядывая меня с ног до головы, хотя видит перед собой лишь спецовку. –Как насчет выражения «не роняй мыло»?– тихо и насмешливо спрашивает Шульц.– Вряд ли ты оценишь федеральную тюрьму, Камилла. Женщины там ничуть не лучше мужчин, а порой и хуже. Они любят, когда к ним попадают юные симпатичные девушки. Стекаются к ним, как рыба к наживке, даже не утруждают себя соблюдать очередность. У меня по коже бегут мурашки. Ненавижу, когда мне угрожают. И особенно меня бесит, что это все из-за какого-то сраного пакетика клубных наркотиков. В этом городе люди пачками убивают друг друга на улицах. А он привязался ко мне, потому что кучке богатых детишек нравится ловить кайф и танцевать под дерьмовую музыку. |