Книга Граф Суворов. Том 9, страница 17 – Иван Шаман

— Да ты… ты вообще в своем уме, зятек? Это что, объявление войны? — кажется он даже опешил от такой наглости. — Да я тебя прямо тут в лепешку могу размазать…

— Уверена, это просто рядовая семейная ссора. — одернула его Екатерина.

— Почти. — кивнул я. — Так что советую вам обсудить этот вопрос в узком семейном кругу. Как отец с дочерью. Ну и о перспективах не забывать. И мы тоже должны пообщаться в узком кругу.

— Ох, что-то не нравится мне что ты говоришь, сынок. — чуть поджав губы качнула головой Екатерина. — Идемте, в замке найдется достаточно уединенных, а главное отдаленных друг от друга мест, где можно спокойно поговорить.

— Встретимся через два часа. В малом банкетном зале. — нахмурившись проговорил Петр, снимая защитный купол. — Идем, дорогая, расскажешь, как у вас проходят будни после медового месяца.

— Конечно, папочка. —заулыбалась Мария. Хотя с буднями, особенно после медового месяца, я бы поспорил. Просто, потому что никакого медового месяца, да что там, даже недели, у нас не было. Все как-то в делах и заботах. То орден, то покушения, то еще какая-нибудь мерзость объявится на горизонте.

Но поправлять я его не стал, не время и не место. К тому же меня уже поманила за собой императрица-мать. Уже во дворце Петр с дочерью повернули в одну сторону, а мы с Екатериной, и что характерно, почти всем отрядом гвардии, в другу. Очевидно, никакая поддержка регенту была просто не нужна. Императрица же не пренебрегала не только посторонней помощью, но и элементарной демонстрацией статуса.

— Присаживайся, сынок. — улыбнувшись предложила Екатерина, когда мы оказались в уже знакомой оранжерее. Все же зеленые цветущие сады, посреди глубокой Петроградской осени, с ее постоянным мокрым снегом и дождями, настоящее чудо, заслуживающее отдельного упоминания.

— Благодарю. — я сел и подвинул стул к императрице. — Матушка, не хотите поставить полог, а лучше — ледяную скорлупу? У меня пока не очень выходит со стихийной составляющей.

— Это место многократно проверено на прослушивающие устройства. — отмахнулась императрица. — По периметру стоит гвардия, достаточно далеко, чтобы не услышать наш разговор, но достаточно близко чтобы отпугнуть посторонних. Можешь говорить свободно на любую тему.

— В таком случае, как поживает мой младший брат? — спросил я, заставив императрицу напрячься, а через секунду она передумала и вокруг нас появлялась покрытая ледяной коркой непрозрачная сфера, с трудом пропускающая свет.

—У него все хорошо. — ответила Екатерина, глядя прямо на меня. — С чего такой интерес и забота о малыше?

— На самом деле, я бы сказал, что она даже недостаточна. Все же я его видел только два раза. А на руках держал и вовсе — один. — ответил я, пожав плечами. — А учитывая все обстоятельства и совершаемые после вашего с девочками заговора на меня покушения, будет не лишним узнать, что вы здесь совершенно не при чем.

— Сынок, ты что же, обвиняешь меня в покушении? — искренне оскорбилась мать.

— В покушении? Нет, ни в коем случае. — отмахнулся я. — В том что вы знали, что угроза владениям Петра может побудить его или его сторонников к самым вредным и необдуманным шагам — да. Провокация, покушение и приобретение Ангелиной статуса княгини — все это звенья одной цепи.

— Или просто цепь случайностей, что привела к подобным последствиям. — поджав губы ответила Екатерина. — Ты не думал о том, что подстава и даже взрыв, могут никак не быть связаны с наследством твоей фаворитки?

— Конечно думал. Я рассматривал множество вариантов. Но когда совпадения случаются на столько часто и совершенно точно несут связанный характер. — я покачал головой. — Если что-то выглядит как утка, крякает как утка и ходит как утка — то скорее всего перед тобой именно утка.

— Я видела документы, подготовленные Багратионом-младшим, и могу с уверенностью сказать, что ни мне, ни моим сторонникам подобное совершенно точно не на руку. — заявила императрица-мать. — Никому из них нет резона наносить тебе увечья, не говоря уж об убийстве. Больше того, я уверена, что и брат тут не при чем.

— Он потеряет гигантский куш, все наследие Меньшиковых. — заметил я.

— Иногда он может быть вспыльчив и жесток. Особенно если кто-то нарушает его планы, но он совершенно точно не идиот. — улыбнулась Екатерина. — Он прекрасно понимает, что от того будешь ты жить или нет, зависит судьба всей страны, не только его рода. Хотя ссора с Марией… понимаю, она иногда может быть несносной. Я никогда не воспринимала ее всерьез, да и двор не был к ней милостив. И все же — она своя.

— Это я прекрасно понимаю. Но вчера она заявила, что в первую очередь великая княжна Морозова, а уже потом — моя супруга. — усмехнувшись сказал я, заставив Екатерину нахмуриться. — И что-то мне подсказывает что такое проявление характера было неспроста. Уверен, дальше станет только веселей.

— Тяжела шапка Мономаха. — слабо улыбнулась императрица. — Вы сразу знали, что ваш брак исключительно династический. Он прекратил войну, и разрывать его через месяц после объявления перемирия, извини, но на это никто не пойдет. Хочешь — можете спать в разных спальнях. Если понадобится — даже в разных домах или городах. Но брак должен быть подтвержден, а в идеале, она должна забеременеть.

— В мире, в котором существуют такие как Кац и те кто его наняли? — в лоб спросил я. — Ты же знаешь, чем он занимался и чем по его приказу и запросам занимались другие? В других обстоятельствах я бы потребовал его казни.

— В других обстоятельствах, сынок, он бы никогда не получил права на подобные исследования или сгнил бы в тюрьме… но нам нужна информация об измененных. Пусть даже это и кажется совершенно бесчеловечным. — покачала головой Екатерина.

— Что конкретно он искал? — спросил я.

— Вероятность изменения под воздействием резонанса, при которых одарённый может получить специфический дар. — попробовала уклониться от ответа Екатерина, но не сумела выдержать мой настойчивый взгляд. Судя по бумагам, он пытался понять, можно ли создавать ментатов целенаправленно.

— Создавать? — теперь уже настала мне пора нахмурится. — И каковы его успехи? Чего он добился?

— Мало, к сожалению слишком мало. Но потенциально оно того стоит. Всех этих зверств и человеческих жертв, все рано — стоит. — вздохнув проговорила Екатерина. — Если удастся контролировать этот процесс, наше государство разом станет сильнейшим в мире и сумеет сопротивляться любому врагу. Не говоря уже о том, что мы сможем не беспокоиться из-за заговоров и нападений.

— И как это связано с экспериментами над эмбрионами? Даже если появится минимальный успех, до того, как ребенок вырастет и сможет быть полезен, пройдет минимум двенадцать лет, а скорее пятнадцать — шестнадцать. — заметил я. — Смысл сейчас форсировать подобные опыты?

— Все совсем не так просто, как ты думаешь. — улыбнулась Екатерина. — И кроме ментатов, чувствующих ложь, есть множество уникальных проявлений резонанса. Кто-то может воодушевлять или очаровывать голосом. Другие — укреплять тело. Путь конструктов — самый распространенный, потому как наиболее изученный. Ничего больше.