Книга Подари мне поцелуй, страница 10 – Карен Хокинс

Тем временем молчать становилось просто неудобно; нужно было хоть что-нибудь сказать. Что угодно.

– Солнце слишком ярко светит сегодня, – с трудом произнесла она. Ей показалось, что ее голос напоминает воронье карканье, и от стыда она готова была провалиться сквозь землю.

Алек удивленно поднял брови, а Джулия приложила ладони к горячим воспаленным глазам и несколько раз судорожно глотнула воздух. Ситуация показалась ей совершенно нелепой: в свое первое утро в качестве жены она могла думать только о том, как бы ее не стошнило.

– В жизни больше не возьму в рот ни капли рома! Алек не спеша подошел к окну и задернул шторы.

– Возьмете, и прямо сейчас: иначе ваш желудок не успокоится и вы ничего не сможете проглотить. Чуть позже вам принесут поджаренный хлеб.

Джулию затрясло.

– Никакой выпивки! Никакого рома! Особенно рома.

– Доверьтесь мне. Вам станет лучше.

Но Джулия уже не могла отвечать: с большим трудом заставив себя сесть, она открыла глаза и постаралась сосредоточить внимание на окружающей ее обстановке, а не на Алеке, который смущал ее.

Приветливый огонь пылал за решеткой камина изящно обставленной комнаты. Рядом с камином располагались небольшая софа и кресло, между которыми стоял аккуратный столик. Джулия заметила сюртук Алека, лежавший на спинке софы, примятые с одной стороны подушки... Потом она посмотрела на себя: ботинок на ногах не было , но вся ее одежда осталась на ней.

Ну конечно, где же ей еще быть! Определенно Дьявол Хантерстон сделал самый лучший в Лондоне выбор. И почему только он вообще связался с ней?

Она откашлялась.

– Как я здесь оказалась?

– Я принес вас сюда.

Джулия с опаской взглянула на хозяина комнаты и тут же пожалела об этом. Волосы его были в беспорядке, отросшая за ночь щетина подчеркивала мужественную линию подбородка, загорелая кожа оттеняла белизну полурасстегнутой рубашки. Ей захотелось провести пальцами по его подбородку и поцеловать, как...

О Боже! Как она уже поцеловала его раньше...

Память тут же воскресила тот поцелуй в гостинице. Алек крепко ее обнял, явно желая погубить ее репутацию, а она ответила ему взаимностью, словно какая-то куртизанка, сжимая его все крепче и даже возвращая ему поцелуй.

Джулия застонала и закрыла горячий лоб руками.

– Вам нужна какая-нибудь емкость? – раздался рядом голос Алека.

– Нет!

Ей очень плохо, но нужно терпеть. Она не может допустить, чтобы этот человек, образец мужской красоты, стал свидетелем того, как она испортит его красивый золотисто-синий ковер...

Алек заботливо положил руку на ее плечо.

– Дышите глубже, дорогая, это скоро пройдет. – Его нежный и настойчивый голос подействовал на нее успокаивающе, так же как и его прикосновение.

Внезапно Джулию охватил жар, кровь под веками запульсировала. Она не разбирала, что болит больше, голова или сердце, но ей показалось, что она умирает мучительной смертью.

– Проклятие! Куда запропастился Чилтон с ромом? Алек был раздражен, но в его голосе явственно чувствовалась тревога за нее. Джулии захотелось, чтобы виконт сделал что-нибудь против нее или совершил какую-нибудь непристойную выходку, – тогда у нее появится хоть какое-то орудие для борьбы со своими неуправляемыми чувствами.

Но вопреки ее ожиданиям Алек положил руку ей на лоб, а затем погладил по растрепанным волосам.

– Может, позвать кого-нибудь?

– Нет, – с трудом ответила она. – Кроме вас, никого не нужно.

Он замешкался на секунду, потом ответил:

– Я имел в виду горничную.

– О! – Ее щеки запылали еще ярче, и она подумала, что вряд ли найдется человек, который сможет ей помочь...

Сделав глубокий вдох, Джулия приподняла голову и, собрав остатки самообладания, улыбнулась дрожащей улыбкой.

– По-моему, мне уже немного лучше.

Алек взглянул на нее, и одна бровь его недоверчиво изогнулась.

– Нужно послать записку вашей тете: она, наверное, беспокоится о вас.

Джулия сомневалась, что Тереза или тетя Лидия способны на такое, но ей очень не хотелось объяснять это Алеку: он бы начал сочувствовать ей, а ей не хотелось его сочувствия.

– Я сам напишу ей письмо, – внезапно сказал виконт. – Ситуация довольно необычная, и мне бы не хотелось, чтобы вы оказались в неловком положении.

Услышав явную заботу в его голосе, Джулия до того смутилась, что расплакалась и задернула полог кровати.

– Проклятие! Да где же Чилтон? – Алек торопливо отошел от кровати. Едва дыша, Джулия ждала, когда его шаги стихнут за дверью, но вместо этого он вскоре появился опять и сел возле нее, поставив какую-то посудину ей на колени.

– Вот, держите.

Джулия отодвинула полог кровати и взяла большую фарфоровую миску, встретившись при этом взглядом с хозяином комнаты, который пристально смотрел на нее своими поразительными серебристо-серыми глазами и... улыбался. На открытый лоб по-прежнему спадала прядь непокорных волос. Он был так красив в этот момент! Настроение Джулии вмиг улучшилось.

– Б-благодарю, – запинаясь, произнесла она.

Виконт слегка улыбнулся, и Джулия сразу догадалась, что ее волосы, должно быть, ужасно растрепаны, словно некая птица собралась свить в них гнездо. Что ж, если он собрался выискивать в ней недостатки, то ему предстояло совершить поразительно много находок.

– Ром, милорд! – провозгласил Чилтон и замер неподвижно в дверях, держа поднос с двумя стаканами, в каждом из которых рома было едва на донышке.

– Я просил бутылку, – мрачно напомнил виконт; однако камердинер лишь с достоинством расправил плечи.

– Вам и этого будет вполне достаточно, милорд, особенно учитывая, что ее сиятельство еще не вставали.

Джулия искоса посмотрела на слугу, и виконт перехватил ее взгляд.

– Мне следует представить вас. Леди Хантерстон, это Чилтон, мой камердинер: он перешел ко мне на службу от моего деда.

Джулии потребовалось некоторое время, чтобы понять: леди Хантерстон – это она сама. Она слабо улыбнулась, и тогда Чилтон поклонился; при этом его узкое лицо сморщилось, и ей показалось, что он сейчас заплачет.

– Ваше сиятельство, разрешите мне первому высказать вам, как мы все с нетерпением ждали, когда наступит день...

– Мастер Алек! – В дверях внезапно появилась дородная женщина, одетая в опрятное темное платье; в руках она держала поднос, доверху нагруженный съестным. Замерев на месте, она во все глаза смотрела на Джулию. Впечатляющая связка ключей, которая была при ней, говорила о том, что это экономка.

Наконец женщина присела в реверансе; при этом ее золотистые волосы кудряшками рассыпались по плечам.