Онлайн книга «Соединенные Штаты России»
|
—Командир, это мы где?— просипел Бык. —А хер его знает, Вась… Я еще сам ничо не понял… За спиной послышались гулкие глотки и только сейчас Рим понял, насколько у него пересохло во рту. Сняв с пояса флягу, он посмотрел на бестолково ощупывающую себя Фифу, вздохнул, и протянул ей: —На, хлебни. После энергетика в голове все же немного прояснилось. Рим еще раз выпрыгнул из машины и попинал колеса. «Если бы нас шваркнуло взрывной волной… От дороги до леса метров пятьсот точно было… Даже если бы машину швырнуло на колеса, мы б ща на голых дисках стояли. Значит, не взрывная волна, но все же, что ж за хрень-то была такая?» —Бык, подь сюда. Рим положил руку на машину и почувствовал, как она слегка качнулась, когда выпрыгнул старлей. «Даже амортизаторы целы.» Сказать он ничего не успел, Бык недовольно пробурчал: —Прикинь, у меня телефон навернулся. —В смысле? —В прямом! Вообще не включается! Точнее… Игрушки работают, но даже часы и термометр не пашут. Потыкав в свой аппарат, Рим понял, что кроме фонарика у него тоже ничего не работает. Точнее, работает все, для чего не нужна связь. —Эй, молодняк,— сунулся он в машину,— всем проверить телефоны! Единственным рабочим устройством, кроме его собственного, оказался телефон Скрипа. Такая же старая, и надежная модель, как и у Рима. «Маруся 3310» славилась своей надежностью, про нее шутливо говорили, что время боится пирамид и «Маруси». Бывали случаи, когда в этих легких корпусах застревали пули, не нанося вреда владельцам телефонов. Потому многие из тех, кто прошли горячие точки, навек остались поклонниками этой модели. Вот у Быка, как раз, была гибкая новинка. А телефон Скрипа так же исправно светил фонариком, давал допуск к паре каких-то закачанных игрушек, камере, будильнику и прочему добру, но сеть не ловил. Странным было то, что оба рабочих телефона показывали одинаковое время — 17:07, а вокруг, совершенно явно, стояла глухая ночь. Разумеется, полностью сдохли телефоны Фифы, и Чука с Геком. Рим на мгновенье почувствовал какую-то глупую гордость, за то, что его техника оказалась надежнее, чем зарубежные новинки. «Все же умеют у нас делать, когда хотят!» Впрочем, дурную мысль он быстро выкинул из головы и сказал Быку: —Слушай, тут вроде лес, или я не пойму, что? Надо бы осмотреться, куда нас собственно занесло. Или подождем, пока рассветет? Бык недовольно огляделся, но темень была хоть глаз выколи. Слабые лучи фонарика выхватывали стоящие метрах в пяти-семи мокрые от дождя деревья. И самым непонятным было то, что это вовсе не кедры. Что-то, отдаленно смахивающее на дуб, однозначно лиственное. Никаких лиственных рощ по пути следования не должно было встретиться — Рим хорошо изучил маршрут. Старлей, в свою очередь, посветив фонариком на мокрые листья, недовольно сморщился и скомандовал: —Чук, метнись, глянь. —Господин командир, а где это мы?— подала голос Фифа. Рим про себя матернулся, сунул морду в машину и, направив ей в глаза фонарик, сказал: —Отставить вопросы! Сидишь. Молчишь. Ждешь. Понятно? —Так точно, господин командир!— бодро ответила Фифа. Снаружи, тем временем, раздавался негромкий голос Быка: —Ну, чо там видно? Под дерево он предусмотрительно не вставал, чтобы не залило капающей с листьев водой. Откуда-то из гущи ветвей раздался недовольный голос: —Ничего… Дерево затряслось сильнее, и буквально через полминуты почти полностью промокший лейтенантик спрыгнул, брезгливо передергиваясь, как недовольная кошка. Вытирая влажное лицо рукавом, он ответил хоть и не по форме, но по существу: —Вообще нихера не видно. Кругом темень сплошная. Ни городов, ни сел… Как у негра в жопе. Происходящее нравилось Риму все меньше и меньше. Тучи эти херовы непонятные, молнии, отсутствие поселений вблизи… Выбора все равно не было, и он раздраженно скомандовал: —В машину. Рассаживались молча, и это молчание было таким тягостным, что Разумовский счел нужным пояснить: —Чуть рассветет — разберемся. Оставалось только ждать. Минут десять в машине царило молчание, прерываемое только легким шуршанием, шелестом и другими незначительными звуками. То кто-то пытался усесться поудобнее, то завозилась Фифа, скрипнув сиденьем, то в глубине кузова кто-то чихнул: то ли Чук, то ли Гек, Разумовский так и не понял. Первым, как ни странно, в темноте заговорил Бык: —Слушай, Рим, а ведь непонятно как-то получилось. Эти слова прорвали некую психологическую плотину, и теперь аккуратненько высказывались со всех сторон: —Я вообще-то сознание никогда не терял…— подал голос Скрип.— Даже тогда, в госпитале… —А удара, между прочим, не было!— сказал кто-то из молодых летех. —Как думаешь, что это за хрень была за окном?— басом накрыл все робкие возгласы Бык. —Я, между прочим, все время вместе с вами в машине сидел. По-моему, я сказал достаточно ясно: рассветет — разберемся. Недовольное молчание было ему ответом, потом слабо засветился телефон Быка, и он вновь начал гонять по экрану свои «кубики». Теперь тишина периодически прерывалась мерзким пиликаньем. В неловком молчании, со всеобщем покряхтыванием, ерзаньем на сиденьях и прочей фигней прошло минут сорок, когда Скрип вдруг сказал: —Смотрите, светает! —Бык, телефон погаси. Одновременно с командой, Разумовский щелкнул по приборной панели, гася экран и несколько мерцающих зеленью индикаторов. Через пару минут, когда глаза привыкли к темноте, действительно стало заметно, что за окном слегка посерело. Рим отдал приказ: —Бык, сходи лично. Пройдись тихонько по периметру, глянь что там. Не шуми. Василий молча щелкнул кнопкой на своей «Юрге», глянул на мелькнувший индикатор заряда и бесшумно вышел. Рим в который раз поразился умению этой громоздкой туши двигаться тихо и аккуратно. Чем дольше отсутствовал Бык, тем напряженней и тревожней становилось молчание в машине, но открывать рот никто не рисковал. Только Фифа периодически тихонько вздыхала. На мобильном Андрея мелькали цифры — десять минут… пятнадцать… тридцать… |