Книга Доспех духа. Том 9, страница 56 – Фалько

— Не надо, — я улыбнулся.

— Тогда по десять тысяч рублей возьму с них. Через банковский счёт, который ты открыл для Кати Хованской.

Последнее она произнесла с укоризной.

— Да, чуть не забыла, — опомнилась Сабина. — Та самая Даша, что из рода Орловых меня насторожила. Очень она подозрительная, будь с ней осторожен.

— Хорошо, — я улыбнулся. — Я всегда осторожен.

Сабина ткнула меня кулачком в бок и покачала головой. Остановившись, она неохотно повернула меня, и мы пошли в обратном направлении.

— Пригласи меня как-нибудь на прогулку, — тихо и смущённо попросила она. — Когда не надо будет никуда торопиться.

— Обязательно приглашу. Как только всё уляжется и пройдёт Высокая комиссия.

— Лучше бы до неё, — сказала дочка герцога. — Когда мы с папой сегодня разговаривали, он сказал, что что-то неприятное происходит. Многие в Европе не хотят видеть тебя великим мастером.

— Это не новость. Кузьма для многих как рыбья кость в горле. Я позвоню тебе. Постараюсь до Высокой комиссии.

— Буду ждать звонка, — она взяла зонтик, мимолётно коснувшись моей руки и важно прошла к машине.

Один из телохранителей поспешил открыть перед Сабиной дверь. Она протянула ему зонтик, оглянулась, посмотрела на меня, едва заметно улыбнулась и села в салон. Мастера засуетились, попрыгали следом, и машина почти сразу поехала.

— Не сильно отвлекла Вас барышня? — спросил подполковник Тарасов, решивший остаться.

— Наоборот, сообщила важную новость. Теперь я хоть выспаться нормально смогу.

— Это хорошо, — он кивнул.

Мы одновременно посмотрели на дорогу, где за зданием скрылся лимузин, так как оттуда вынырнул военный внедорожник, резво помчавшийся в нашу сторону. Через несколько секунд он остановился напротив, высадив молодого Давыдова Трофима Трофимовича. Сын самого сильного мастера Разумовского, тренирующегося в тайном монастыре Китая, выглядел бодро и воодушевлённо.

— Добрый день, Кузьма Фёдорович, — поздоровался он, пожал руку мне, затем подполковнику. — Валентин Леонидович, Вас на КПП ждут. Вы езжайте на машине, я пешочком прогуляюсь.

Подполковник Тарасов улыбнулся, сел в машину и умчался в сторону КПП.

— Ты чего такой довольный с утра пораньше? — спросил я. — Повышение получил?

— Точно, — он улыбнулся от уха до уха. — Повысили до начальника смены. Не придётся теперь на лестницах дежурить по десять часов. Но ответственности добавили— во.

Он чиркнул ребром ладони по лбу, показывая, как много ответственности на него сгрузили.

— Я отвлекать не буду, — опомнился он, став серьёзным. — На пару минут буквально приехал. Мы с Алексеем Павловичем нашли того, кто сдал тебя Воронцову. Ты когда позвонил, он двух доверенных людей отправил, и они исчезли. Точнее, исчез только мой бывший начальник смены. Мы его тело вчера нашли. А тело второго, кто Воронцову звонил и вещи княжон ему привёз, найдут дней через пять в Москве-Реке.

Трофим с силой стиснул зубы, отчего вздулись желваки.

— Лучше бы я поехал, вместо… — он не договорил из-за нахлынувших эмоций.

Я положил руку ему на плечо, слегка сжал.

— Мне бы с Еленой Алексеевной поговорить, — сказал я. — Успокоить её.

— Приезжай в любое время, — кивнул Трофим. — Она сейчас в Кремлёвском дворце.

— Как освобожусь, обязательно приеду, — пообещал я. — Ты передай ей, чтобы не беспокоилась. Скажи, что я её просьбу выполнил и всё будет хорошо.

— Передам, — он решительно кивнул. — Я пойду, не буду тебя отвлекать. Если что-то понадобится, ты звони мне.

— Хорошо, — я улыбнулся. — Если у тебя время свободное будет, начальник смены.

— Время найдём, — он тоже улыбнулся. — Я ребят собрал, которые за Россию и Императора готовы жизнь отдать. Нам ни Воронцов, ни Разумовский не указ.

Последнее он добавил очень холодно и недобро.

— Глупостей только не натворите, — попросил я и улыбнулся, переводя тему. — Ладно, удачи тебе, я заниматься пойду. Мне ещё надо с силой разобраться, а то комиссию не пройду.

— Только если комиссия из слепых и глухих старых идиотов состоять будет, — он тоже улыбнулся. — Слушай, а мой отец… у него есть шансы стать великим мастером?

— Не знаю, — честно признался я. — Но лучше попытаться, чем сожалеть.

— Верно, — он решительно кивнул. — Лучше что-то делать, чем всю жизнь сожалеть. Прости, что отвлёк. Удачно тебе позаниматься.

Пожав руку, он бодрым шагом направился по дороге к КПП. Я проводил его взглядом и зашагал в противоположную сторону, вглубь полигона. Надо было быстрее осваиваться с силой и возвращаться к привычной жизни. Вокруг происходит слишком много всего, а я никак не могу почувствовать разницу между своей силой и мировой «ци». Не знаю, что ещё сделать, чтобы понять, как она работает. А Геннадий Сергеевич только и твердит: «складывай кубики, быстрее поймёшь, что большая сила для понимания не нужна, что достаточно поднять иголку с пола».

— Вредный старикан, — проворчал я. Если бы я не чувствовал, что для создания барьера не трачу ни капли собственной силы, подумал бы, что он морочит мне голову.

* * *

То же самое время, КПП воинской части

После десятиминутного ожидания, пока у КПП появится кто-то из начальства воинской части, ворота открылись, пропуская внутрь дорогой лимузин. Три внедорожника с охраной въехали следом, но свернули на специальную стоянку.

— Думаешь, сейчас удачное время? — спросил Игорь Денисович Судский, худощавый мужчина лет сорока пяти.

— Чем раньше этот вопрос решить, тем лучше, — спокойно ответил князь Дашков, сидевший напротив. — Ты же делец, знаешь, как это происходит. Чем раньше, тем дешевле.

— Иногда бывает наоборот, — только из вредности ответил глава рода Судских.

Третьим в салоне машины находился Мустафин, пожилой мужчина шестидесяти пяти лет. Он смотрел в окно из-под густых бровей и за всю дорогу произнёс лишь несколько фраз. Дашков краем глаза следил за ним, думая, что старику повезло гораздо меньше, чем остальным. Рано потеряв сына, он надеялся передать род внуку и многое делал для этого. Дал лучшее образование, нашёл подходящую и знатную невесту, ввёл в совет директоров своих промышленных предприятий. Но внук, не будучи мастером, умудрился связаться с Воронцовым и в числе первых побежал убивать Матчина, потеряв двух мастеров рода и уцелев сам только по чистой случайности. Стальной дротик должен был пробить ему сердце, но отклонился, сломав два ребра. Других наследников у Мустафина не было, только дальние родственники, которых он бы и близко не подпустил к империи, в которую вложил всего себя, с большим трудом восстанавливая после мирового кризиса.

Дашков перевёл взгляд на Судского. Дельцы игорного бизнеса и владельцы всех крупных букмекерских контор страны отделались легче других. У них хотя бы никто не погиб. Насколько знал Павел Георгиевич, Судские в числе первых начали разбегаться, почуяв неладное. Когда два десятка мастеров не смогли пробиться сквозь защиту одного, это говорило о многом.