Книга Цвет вечности, страница 40 – Алла Грин

–Ава,– позвал меня Ян, остановившись и обернувшись на меня.

–Ян, что с ней?– протянула я.– Это что, кладбище?

–Нет.

Дуновение ветра принесло слабо-слышимые чужие стоны. Страдания остальных.

–Они заточены? Это ад?

Ян не отвечал ни на один мой вопрос. Специально. Я была настойчиво любопытной, но он не хотел посвящать меня во что-то лишнее. Как когда я была ребёнком.

Ад. Значит, вот каким он был. Ни каких тебе алых языков пламени и чертей. Они просто страдали в гробах. И между ними ходили в белых одеждах надзиратели. Не знаю, почему было так странно, но всё не так, как в сказках. Получается, навь осталась позади, за мостом. А здесь ад? И зачем мы пришли сюда? Мне сразу стало не по себе, что я здесь. Разве мне было можно тут быть? Что, если меня увидят те бродящие существа?

Ян вернулся за мной и, протянув руку, переплёл мои пальцы со своими. И вынудил сдвинуться с места. Я смиренно последовала за ним, но моё лицо оставалось задумчивым, а разум не утихал. Всё же, Ян ранее называл ад пеклом, а значения самого этого слова было несколько иным. Всё же, это было непохожим на ад. А затем я снова затормозила. Я всё поняла. Мы преодолели этот путь через Калинов мост, который обычно преодолевали души. И пройдя через него – они оказывались здесь. Рядом с этими гробами. Мы точно были всё ещё в нави. Но по-прежнему, ответа о том, что здесь происходит – у меня не было.

Ян притормозил со мной. Он заметил, что меня выбило из колеи. Вероятно, он не думал, что я с такой глубокой серьёзностью восприму наше путешествие в другой мир.

–Это души, Ава,– произнес он.– Души, которые вспоминают свою ушедшую жизнь. И вспоминающие остальные, прошлые.

Мои глаза от взволнованности увлажнились, я часто заморгала.

–Но почему они стонут?

Его пальцы чуть сильнее сжали мои.

–Обычно, это больно. Очень больно. Вспоминать, что ты сделал и что сделали тебе: все разочарования, обиды, вину, злость, горе или любовь. И накладывать это на опыт нескольких сотен лет, который уже есть.

–То есть…

–… Первый, кому выпадает шанс после смерти осудить твою душу – ты сам.

Перерождения… вот, как всё происходит на самом деле. Я вдруг отпустила Яна, посмотрела на свои руки и подумала, чьими они могут быть? Я – не я? Я кто-то другой, но не помню этого? У меня есть какие-то другие жизни? Моя жизнь сейчас – пустышка? А настоящая начнется лишь тогда, когда я умру?

–Но в чём тогда смысл? Ведь главная цель всего – попасть в рай, разве не так? Если я в каждой новой жизни каждый раз не помню того, кто я есть, я могу совершать одни те же ошибки, не имея возможности их исправить. Это какой-то бред,– я ничего не понимала и спросила об этом у Яна.

–Смысл не в том, чтобы не совершать ошибок там. Смысл в том, чтобы их совершить. И осознать здесь, что ты поступил не верно. Можешь назвать это искуплением. Душа очищается здесь, в этих гробах, и степень того, насколько она раскаялась, определяет её дальнейший путь.

А затем до меня дошло. Меня словно сильно ударило по голове, и я даже пошатнулась. Всё, что я узнала только что – стало мне безразлично. Потому что мой взгляд остекленел, и я уставилась в одну точку, на один из ящиков.

–Мама… – бессильно прошептала я.

Они все ведь сейчас были здесь. Должны были быть.

Я судорожно принялась осматриваться по сторонам. Ян сразу же попытался меня остановить.

–Мама,– снова прошептала я.

Их можно было найти. Мою мать и отца.

–Ава, идем, пока нас не заметили,– глухим голосом произнес он.

–Ян, она здесь. Я знаю…

Мой разум был порабощён. Навязчивая идея сдвинула меня с места, и я бы понеслась по рядам этого бесконечного поля мертвецов, если бы Ян не перегородил мне путь. Знаю, мои глаза, как и весь мой вид, был полон безумия в этот момент. Я даже попыталась обойти его, и казалось, что если понадобиться – оттолкну. Судя по всему, этого Ян и боялся: что я не выдержу, что я слечу с катушек.

–Ава, успокойся.

Он взял моё лицо в свои ладони.

–Да, она где-то здесь,– сказал он.– Как и твой отец. И Рая с девочками. Но ты не можешь их увидеть.

Я ступила туда, куда не ступала нога человека.

Я была в изнанке, которая не должна была быть доступна мне.

И мое присутствие здесь не было трагедией, оно было шансом.

–Я могу попрощаться. Я должна… Сказать им, что со мной всё в порядке.

Ян отрицательно покачал головой.

–Нет. Ты не можешь. Они сейчас заняты. Если ты помешаешь им, они останутся здесь. Навсегда. Видела навок? Ты ведь не хочешь для них такой судьбы?

Глядя ему в глаза, я как будто гипнотизируемая им, начала тоже медленно качать головой из стороны в сторону, подобно ему.

–Идем, пока нас никто не увидел.

Его глаза и ничего больше. Это было всё, что я видела в этой призрачной густой тени. Он был прав. Он знал лучше меня. Это было запрещено, и он осознавал, что я увижу здесь перерождающиеся души, узнаю правду, и что это лишит меня покоя, которого я и так не имела. Я должна была их отпустить. Просто обязана. Ради их же блага. Потому что любила их. Мои родные прямо сейчас были где-то здесь, среди множества других душ, и я должна была отпустить их. И сделать нечто другое, исполнить свой долг.

Опустив голову, я позволила Яну увести меня, и шла дальше, в какой-то момент ощутив дрожь, бегущую по спине. Обернувшись, я заметила, как на нас смотрит некто. Девушка в белом. Одна из надзирательниц. Она ничего не делала, просто смотрела, и по мере того, как мы уходили, её силуэт растворился в ночи.

Я снова повернулась вперед и, тихо плача, шла за Яном, и всеми силами старалась себя заставить больше не оглядываться назад, ни на те гробы, ни на свое прошлое. Специально. Чтобы не мучить себя. Чтобы всё забыть. Не знаю, увижусь ли ещё с родными. В нави – точно нет. Это было против правил. Но скорее всего, я могла увидеться с ними, если умру. Когда умру. Если мы все попадём в одно место после искупления. Когда это случится? Может, не так уж и поздно? Может, и моя смерть была где-то рядом? Узнав то, что я узнала сегодня – я вряд ли встречу её с грустью.

Дорога пустела. Мы покидали скопление стонущих душ. Снова начинался лес; мир вокруг оставался таким же непроглядным; небо не светлело. Однако, становилось прохладнее. Ян снова передал мне пиджак. Я ощущала, что скоро снова наброшу плед. Под ногами появлялась слякоть – первый признак снега, который поджидал встречи с нами.

–На нас кто-то протяжно смотрел, когда мы уходили,– сказала я, утирая слёзы.

–Не бойся. Для тебя это не страшно.

–А для тебя?– спросила я, улавливая в его словах некий дополнительный смысл.