Книга Из Ниццы с любовью, страница 41 – Елена Топильская

Дома я на скорую руку сделала Горчакову яичницу из пяти яиц (он хотел больше, но в холодильнике оказалось только пять), и пока он набивал брюхо, позвонила Кораблеву. Тот откликнулся сразу и был необычно приветлив.

—О, Мария Сергеевна! А я про вас тут вспоминал… Вы невесту-то мне нашли? А то я ремонт делаю, мне хозяйка нужна. Только не такая, как вы, а помягче, поженственней. Ну, и что скрывать, покрасивше.

—Леня, ты нам очень нужен,— сказала я в трубку, игнорируя его нетактичную болтовню.— Как тебе удобнее, ты ко мне приедешь, или нам подъехать, куда скажешь?

—Вам — это кому? С невестой, надеюсь, подъедете?

—С Горчаковым.

—А Горчаков-то мне зачем сдался?— спросил Кораблев наглым тоном.

—Дело серьезное. Может, и невеста у тебя образуется.

—Ах, вот так? Тогда, конечно, я к вам. Заодно и поем. Ждите.

И он отключился.

—Звони, давай, подозреваемой,— скомандовал Лешка с набитым ртом.

Я набрала Регину, но трубка молчала, а потом мне сообщили, что абонент, к сожалению, находится вне пределов действия сети.

—Надеюсь, она не в бега подалась,— хмыкнул Лешка.

Я регулярно повторяла звонок, но с тем же успехом, и во мне зашевелилось смутное опасение, что моя подружка лежит где-нибудь с колотой раной в области сердца, Тьфу-тьфу-тьфу! На что бездушный Горчаков заявил, что Регину колом не убьешь, и что скорее он поверит, что это она кого-нибудь пырнула, а не ее пырнули. Тем более что подходящий труп уже есть на повестке дня.

—Пока едет Кораблев, дай посмотреть, что мы там еще наизымали,— попросила я Горчакова.

Оп любезно отдал мне папку с материалом, я стала рыться в бумажках, извлеченных из-под матраса покойника. Меня интересовали карточки, похожие на библиотечные. Какую П. Н. Горохов, пенсионер в армейских ботинках, мог вести картотеку? Книги? Видеокассеты? Диски? В квартире не было не то что телевизора или компьютера, но даже и радиоточки. На каждой карточке сверху было написано какое-то слово, но почерк разобрать было невозможно, зато под словом написаны были цифры, гораздо более разборчиво, и иногда указан год — 1937, например, или 1970. Цифры под словом выстраивались в длинный ряд, в основном — шестизначный, редко пятизначный, четырехзначных не было. И с учетом валявшихся в мусорном ведре бандеролек от денежных пачек я готова была допустить, что цифры означают суммы, цену чего-то. Интересно, чего? Что может стоить так дорого, пусть даже и в рублях?

Задумавшись, я вертела в руках одну из карточек. Она лежала не под матрасом, а отдельно, медик выудил ее из кармана пиджака, надетого на покойном. И надпись на ней сделана была не перьевой, а шариковой ручкой. Вернее, последняя надпись, датированная 2008 годом, других столь же свежих карточек не было, даты на остальных заканчивались 1999 годом. Очень хотелось верить, что эта странная карточка имеет отношение к убийству. Только понять бы еще, что за информацию она содержит.

Вверху карточки написано было латинскими буквами слово, которое можно было прочитать как «Peregrina», вот оно написано было пером, фиолетовыми чернилами, и рядом со словом четыре цифры: 1579. Непонятно, что это значит. Ниже, такими же чернилами, была сделана запись: 1813, не сопровождавшаяся никакими цифрами. Еще ниже — 1969, и напротив этой даты сумма — 39 миллионов. Ниже стоял год 1977, и напротив — сумма: 1000000. Еще ниже — написанная шариковой ручкой дата 2008г., сумма 2000000.

—Леша, что такое «Перегрина»?— спросила я Горчакова.

—А я откуда знаю?— удивился он.— По-каковски это?

—А я откуда знаю?— передразнила я его.

Приехал Кораблев в самом что ни на есть благостном расположении духа. По привычке прошелся по всей квартире, ища изъяны в моем ведении хозяйства. Может, действительно, сосватать ему Регину, она его отучит хозяйкам морали читать. Если только с ней, тьфу-тьфу-тьфу, ничего не случилось.

—Мария Сергеевна,— начал он, и я, тоже по привычке, приготовилась к выволочке: потолки, небось, пора белить, стены красить, полы перестилать, и вообще в доме бардак. Тем более он теперь дока по части ремонтных работ, уест квалифицированно, со знанием дела. Но он думал о другом.

—Мария Сергеевна, купите у меня комплект дверей для трехкомнатной квартиры. Двери супер, включая балконную. Лет пять у меня стоят, как новые. Только вам уступлю.

—Леня! Ты мне их предлагал уже, как раз пять лет назад. И я тебе ответила. Мне двери не нужны.

—Это вы так думаете. И зря.

—А ты не заметил, что у меня квартира далеко не трехкомнатная? И балкона нет.

—Это отговорки.

Нет, с Кораблевым спокойно говорить невозможно. Я снова набрала номер Регины. Черт, это уже становилось серьезным.

—Кому звоните?— Кораблев выхватил у меня телефон.

—Кораблев, ты что себе позволяешь?!

—Да ладно! Где тут номер моей невесты?

Он бесцеремонно стал просматривать записную книжку моего мобильника. Я махнула рукой на его дурные манеры, в таком возрасте человека уже не перевоспитаешь, а опера и подавно.

—Смотри Регину.

Оп нашел ее номер и разочарованно отвернулся, демонстративно вернув мне мобильник.

—Вы с ума сошли, Мария Сергеевна? Вы кого мне предлагаете?

—А в чем дело, Леня? Ты же ее знаешь, она помягче, поженственнее, да и что скрывать — покрасивше, чем я.

—Да я не об этом! Как вы могли мне всерьез предлагать женщину, у которой номер телефона кончается на три шестерки?

Она! Это что-то новенькое! Ну да, последние цифры телефонного номера Регины 36–66. Ну и что из этого?!

—Ладно. Не хочешь невесту, получай свидетельницу. У нас сегодня занятный «глухарь»…

—А то я не знаю!— перебил Кораблев.

Он сел за стол рядом с Горчаковым и, потянувшись, заглянул в холодильник.

—Есть-то дайте! Соловья баснями не кормят.

Я заметалась, пытаясь соответствовать высоким запросам этого придирчивого мужчины, наметала на стол из мужниных заготовок. Хоть этим задобрить Кораблева…

—Ну, вы рассказывайте, рассказывайте, пока я дегустирую,— подбодрил он меня, приступая к трапезе.

—А что ты знаешь про это происшествие, интересно?— задала я ему вопрос.— Мы сами поняли, что это убийство, не так давно, вызывали-то нас на некриминальную смерть.

—Я знаю, что там убой, дядька в своей постели, с колотой раной груди. Но у вас же там какие-то сладкие подробности?

Мы с Горчаковым наперебой рассказали ему подробности, и я не стала утаивать факт обнаружения мной в паспорте потерпевшего ксерокопии паспорта Регины.

—Так,— не преминул вставить Кораблев,— вы мне еще и криминальный элемент в невесты подсовываете! Регина-то ваша при делах, небось. Не ожидал…