Онлайн книга «Магистр ордена Святого Грааля»
|
—Воспретить дамам ношение синих сюртуков с кроеным воротником и белой юбкой. («Больно похоже на якобинский флаг!») —Феодосию называть Кафой. Павел
Из тетради в темно-коричневом переплете, предназначенной для особо важных ремарок У Суворова, похоже, совсем плохи дела. Загнан Масеною в Альпы, кои лишь Ганнибал проходил. Может кончиться окончательной конфузией и пленением всего корпуса. Чем, однако, наш старец не Ганнибал? Вот мы его до Ганнибала и повысим. В генералиссимусы! Неужто и при том оконфузится перед корсиканцем? — — Нет, не может сейчас быть в России coup d’etat [36] по примеру 62-го года [37]! Резоны? S’il vous plait! [38] Отец мой был для России немец, я же русский. Отца, судя по всему, не любили, меня же любят. Матушка моя при всех ее выкрутасах была, надобно отдать ей должное, умна, супруга же моя таким умом не обладает, а посему возглавить заговор неспособна. Александр? Но он также любит меня и вовсе не рвется к престолу, что уже доказал на деле в 96-м году [39]. Правда, иногда осуждает меня за излишнюю крутость в отношении распустившегося за матушкино правление офицерства, но делает это в открытую, заговорщики подобным образом не поступают. Нет, невозможен сейчас coup d’etat! Истинное рыцарство России со мною, и оно не позволит горстке отщепенцев повторить 62-й! Тут им не Франция! Славно, что мой взгляд на сей предмет вполне совпадает со взглядом графа Палена. Он истинный рыцарь! А рыцарь рыцаря поддержит всегда. Не все так скверно, как мерещится порою. Отцу не на кого было и опереться, а у меня хотя бы Пален рядом есть. * * * Графу Палену
(зашифровано)
Ваше сиятельство! Вы сами видите, что сумасшедший, коему место в бедламе, стоит у руля нашего Отечества, и долго это продолжаться не может. Со времен Калигулы история не знает подобного правления, и очень скоро, не сомневаюсь, все это с треском лопнет. Раскрываюсь перед Вами целиком, ничего не страшась, ибо лучше смерть, чем позор служения шуту, тем более шуту, возомнившему себя рыцарем. Дворянский дух надломлен, о жалованных вольностях почти начисто забыто. Еще год-другой такого правления — и об истинном дворянстве на Руси можно позабыть. Тогда произойдет кровавая вакханалия по подобию Франции. Coup d’etat созрел как никогда, еще несколько месяцев — и он перезреет, останется лишь гниль: досада и безнадежность. Мы теряем своих лучших людей — вероятно, Вы о том наслышаны уже; если так оно будет продолжаться, то все дело рухнет. Неужели А. все еще колеблется? Умоляю, подтолкните его, граф! И сами сделайте шаг! G.
* * * От Палена
Шаг?! Шаг, вы говорите, князь?! Как не уразумеете, что пока это будет шаг в бездну?! Покуда моя помощь Вам одна — в добром совете. И совет этот: la patience [40], la patience и еще раз lа patience! Положитесь на меня, князь! Не перезреет! А когда созреет — я Вам сам скажу! Посему: la patience! («Стар, а тороплив, как неразумное дитя! Они, вишь, созрели!.. А то, что всё должно созреть — неужто нельзя понять? Всё и все. А.— в первую очередь. Подтолкнуть его?.. Как бы кто в противную сторону не подтолкнул! Какая-нибудь иная сила, кою ты, князь, по торопливости своей не можешь ощутить. Подталкиватели, вишь, нашлись!..») * * * —Двоехоров!.. С тебя… —Да уж… («Эдак ежели каждому магарыч — так и деревеньку, поди, закладывать. А еще ведь и за мундир новый с портняжкой не расплатился…») —Но однако ж — сразу на два чина! Кто содействовал, поделись. —Шпага моя — она и посодействовала. («Ну, может, немец еще — да тебе, Саблуков, о том знать без нужды».) —Но это ж надо — сразу две звезды! Навроде двух «херов» перед твоей фамилией! («Ты б еще про третью звезду — ту, что на ладони — знал! В ней все счастье!.. Ну и в шпаге, конечно. Без нее тоже никак не обошлось. И немца отблагодарить бы надобно — вот уж кому точно причитается магарыч!») —Навроде того… Ладно, Саблуков, пойду — караулы проверить надо. —Э, Двоехоров, а за звезды твои выпьем когда? —Ну… Вот матушка пришлет из деревни… —Только не забудь! —Не забуду ужо… («Шустер ты, братец!») Побежал куда-то Саблуков, а Двоехоров проходившего мимо солдата (не гвардеец — стало быть, не из дворян)— по сусалам, по сусалам: —Как шагаешь?! Как шагаешь, раз-твою?!. —Виноват, господин подпоручик!.. Вот так-то! Почему и по сусалам заехал — не за шагистику, а чтоб лишний раз услыхать, кто он теперь есть. Господин подпоручик! Не боле не мене! Так-то!.. —Двоехоров!.. Тьфу ты, опять… —Здравствуй, Бурмасов. —Да, ты, брат, всю гвардию удивил! Пошли — тут рядом трактир! Угощаю! Вот это иной разговор. Сразу видно, что природный князь, а не хлюст, вроде Саблукова этого!.. И чего бы ему не разгуляться, когда обладатель трех тысяч душ. А у тебя, хоть ты и гвардии подпоручик, тридцати душонок в деревушке не наскребется. —Ну, коли так… А то я, вишь, совсем не при деньгах… …Ба, тот самый немец мальтийский идет! Вот уж кого отблагодарить! Тут и последнего не жаль! —Ваше!.. («Вроде всего лишь барон, а к баронам-то как надобно обращаться?.. Сиятельство — так это не ниже графа… А, да лучше так, чем приумалить!»)… Ваше сиятельство!.. Рад встрече! Не узнаёте?.. |