Книга Пелагея. Преддипломная практика, страница 2 – Нина Ахминеева

— Почему понос? — изумилась Пелагея. — Я многое умею…

— Я не сомневаюсь в твоих способностях, — быстро отреагировал Фердинанд. — Но прошу не забывать о своем статусе. Ты дочь графа и советника короля.

— Папа, — Пелагея чуть подалась вперед. — Да, что случилось-то?! Ты мне никогда не запрещал заниматься целительством. Я всегда говорила, о чем мечтаю… Ты же знаешь, зачем я в Академию пошла учиться, — она с тревогой смотрела в его глаза, искренне не понимая, что случилось. Прежде отец не то чтобы сильно одобрял её мечту, но ведь и не препятствовал в отличие от матери: та категорически запрещала.

— Архимаг Крайтон, — повернув голову, Фердинанд посмотрел на насторожено прислушивающегося ректора. — Как вы полагаете, пристало ли моей дочери лечить язвы да чирьи?

— Кхе-кхе, — громко прокашлялся архимаг. — Бесспорно, у Пелагеи талант к лекарскому делу. У неё есть все данные, чтобы стать великим целителем. Но вы абсолютно правы, господин Клоуз. Дочери советника короля не пристало возиться в грязи. Лекарское дело — очень сложная наука. Это вам не цветочки нюхать, юная графиня! Это боль, кровь и грязь, — грозно сдвинув брови, он нечитаемым взглядом смотрел на Пелагею.

Глядя на Пелагею, архимаг искренне сожалел о том, что сейчас приходится говорить. Девочка действительно очень талантлива. Да вот только опытный руководитель мгновенно понял, куда клонит советник короля: он явно не желал, чтобы дочь занималась лекарским делом. Финансирование Академии и собственное благополучие ректора полностью зависело от Фердинанда Клоуза. Архимаг рассуждал здраво и для него было очевидно, кому в данном случае стоит оказать поддержку — не лучшей студентке, но ее отцу.

— Вот видишь, Пелагея, — одобрительно глянув на хозяина кабинета, Фердинанд перевел взгляд на дочь, — Господин архимаг считает, что заниматься целительством тебе не стоит. — Немного помолчав, задумчиво добавил: — Выбор-то, конечно, твой...

— Вот именно! Папочка, я хочу быть целителем. Я столько лет не спала по ночам. Я учила даже то, что не давали по программе, — не отводя взора от отца, она горячечно блестела глазами. — Ну, папа… Ты же меня любишь? — наклонив голову набок, Пелагея лукаво улыбнулась.

— Ну, что с тобой поделать, — усмехнулся Фердинад, — Раз так сильно хочешь, то дерзай, дочь…

— Спасибо, папочка, — вскочив из кресла, девушка подбежала к отцу и крепко-крепко обняла мужчину.

— Дочь, — негромко привлек её к порядку граф. — Мы не одни…

Плавно опустив руки, юная графиня грациозно поклонилась и, попрощавшись, выпорхнула из кабинета ректора. Девушка была в полной уверенности, что последнее слово осталось за ней. Загадочно усмехнувшись, Фердинанд Клоуз встретился взглядом с архимагом. Голубые глаза советника короля больше не были добрыми, но скорее цинично-расчетливыми.

— Моя дочь не будет целителем. Я так решил, — безапелляционно заявил Фердинад. — У меня есть идея, и вы мне поможете, — властно глянув на ректора, он холодно усмехнулся.

— Я к вашим услугам, — мгновенно отреагировал архимаг. — Сделаю всё, что в моих силах...

***

Шумное застолье длилось не первый час. Устало поглядывая на веселящихся студентов, подавальщица снова и снова несла им блюда с едой и напитками. Громкая компания сидела в самом дальнем углу трактира. Эти гости уже порядком женщину измотали: постоянно заказывая еду и напитки, студенты вынуждали ходить туда-сюда.

«Орут-то как, — неодобрительно морщилась подавальщица, слушая громкий гогот студентов, — Зато прилично себя ведут. Не чета постоянным клиентам. Те-то щиплются за что ни попадя. А эти хоть и пьют да орут, но приличные», — сдув с лица длинную челку, она с трудом подняла пухлыми руками тяжеленный поднос. Изобразив на лице дежурную улыбку и призывно виляя крутыми бедрами, в который раз понесла заказ студентам.

— За окончание экзаменов! Да здравствуем мы! — выдав очередной тост, неуверенно стоящий на ногах Теймур шлепнулся на жесткую скамейку.

— Да здравствуем! — весело загалдели пьяненькие студенты. — За последний экзамен! — чокаясь массивными кружками с пивом и расплескивая напиток друг на друга, юноши и девушки искренне веселились. Они были опьянены не только алкоголем, но и счастьем: ненавистная учеба наконец-то закончилась.

— Вот скажи, — прищурившись, Теймур смотрел в лицо, впервые пьющей алкоголь Пелагеи. — Тебе действительно всегда-всегда везет? Или папочка всё решает?

— При чем тут папочка? — безуспешно пытаясь сфокусировать взгляд, Пелагея поморгала. Однако это не помогло: лицо сокурсника продолжало двоиться и расплываться. — Он в мою учёбу не лезет. И не везет мне, — девушка пыталась говорить убедительно, но заплетающийся язык не больно-то в этом помогал. — Я всегда всё рассчитываю и тщательно готовлюсь. Вот, — отпив из кружки пенного напитка, она с изумлением поняла, что вокруг всё начало покачиваться и вертеться.

— А давай пари! — воскликнул Теймур, усиленно делая вид, что нетрезв так же, как и одноклассница.

— А давай! — согласилась внезапно расхрабрившийся девушка. — О чем спорим?

— О том, что ты не сможешь сделать, папенькина дочка, — засмеялся юноша.

Наклонившись над столом, он тотчас начал озвучивать условия пари. Под дружный смех сокурсников белокурая воздушница разбила руки спорящих. Лёгкая вспышка озарила лица Теймура и Пелагеи — пари заключено.

— Птица, — громко икнув, светловолосый Валентайн Олдридж с трудом поймал взгляд подруги. — Оно зачем тебе надо? Пари же идиотское, — добавил едва слышно.

— Не знаю, — неуверенно пробормотала Пелагея. — Как-то само вышло…

— Времени в обрез, — приобняв подругу за плечи, голубоглазый Аден Олдридж пододвинул к брату-близнецу бокал с пивом. — Допивай и уходим. Нам еще магазин искать…

Хитро прищурившись, Теймур смотрел, как нетрезвая сокурсница в сопровождении братьев Олдридж уходит из трактира. Его настойчиво попросили спровоцировать Пелагею сегодня на пари. Зачем это нужно ректору, Теймур, конечно же, не знал. Однако обещанный диплом с отличием солидная плата за такую малость. Учился Теймур средне. Не задавая лишних вопросов, пронырливый юноша мгновенно согласился на сделку и выполнил все, что от него требовалось.

***

— Какая прелесть, милый. Ты только посмотри, — разорвал неестественную для зоомагазина тишину хриплый женский голос.

Вынырнув из сладкой дремы, «прелесть» радостно распахнула маленькие глазки и медленно повернула голову на голос.

«О! Похоже, покупатели. Не думала, что так легко будет», — сладко зевнув, Пелагея сонно похлопала жесткими, короткими ресничками.

— Ути боже мой. Какая чудная свинка, — продолжала умиляться дородная женщина, нависнув над витриной и слегка придавив животное грудью. Бесцеремонно потыкав толстым пальцем в живот свиньи, она прищурилась и со вкусом почмокала губами, словно предвкушая гастрономический экстаз.