Книга Софья. Другой мир, страница 12 – Нина Ахминеева

— Плохо им, — верно расценив мой взгляд, негромко сказала женщина. — С тех пор как ваша матушка умерла, стараются либо сидеть в своей комнате, либо быть на улице.

Сочувственно улыбнувшись, Надежда бесшумно отошла к плите и сделала вид, что занята по хозяйству.

Настенные часы мерно тикали, отсчитывая время. Уставившись в тарелку с практически нетронутой едой, я методично передвигала вилкой маленькую ярко — красную помидорку черри.

— Госпожа, вам пришлось не по вкусу? У вас, что-то болит? — оторвал меня от раздумий встревоженный голос Надежды.

— Все вкусно. Не переживай, со мной все в порядке, — успокоила я, неспешно отложила вилку и промокнула уголки губ темно — бордовой плотной салфеткой.

Встретившись с обеспокоенным взглядом экономки, улыбнулась. Еда и вправду была отменной. Но есть резко расхотелось. Меня одолевали мысли о том, что сегодня еще предстоит сделать. Память Софьи рассказала. Я бы предпочла сейчас залезть с головой под одеялко или забиться в норку, но выбора не было.

— Василий сообщил, что через час за вами приедет. Согласие Никитских он получил, — сжимая в руках старенький мобильный, тихо сказала экономка.

— Хорошо, — отозвалась спокойно и встала. Выходя из столовой, я ощущала ее взгляд: женщина смотрела с неподдельным сочувствием и заботой.

Не спеша пройдя по коридору, остановилась возле комнаты боярыни Изотовой. С легким скрипом отворив дверь, вошла. Густой аромат роз и лилий тут же ударил мне в нос. Невольно поморщившись от сильного запаха, бросила взгляд на занавешенное легкой светло — сиреневой вуалью окно. Несмотря на летнее время, оконная створка была закрыто наглухо.

— Не дело это, — пробормотала под нос и принялась разглядывать комнату.

Первое, что бросилось в глаза, — срезанные цветы. Они стояли в больших и маленьких вазах повсюду: на полу возле широкой, заправленной золотистым покрывалом кровати; на деревянном стеллаже по соседству с многочисленными толстыми книгами; на туалетном столике с овальным зеркалом. Букеты из лилий и роз в этой комнате были абсолютно везде.

«Мама девочек цветы любила», — отчетливо поняла я.

Увидев фотографию, стоящую на прикроватном столике, бесшумно прошла по комнате. Вглядываясь в тонкие черты лица такой еще молодой, красивой женщины, искреннее сожалела. Оторвав взгляд от портрета, решительно подошла к окну. Резко распахнув створку, с удовольствием, вдохнула свежий воздух.

Взглянув еще раз на портрет, медленно вышла из комнаты боярыни Изотовой. Сегодня мне предстояло съездить в родовой храм и отстоять службу. Вместо Софьи.

Пройдя в теперь уже свою спальню, подошла к шкафу. Распахнув створки, внимательно осмотрела висящую на плечиках одежду: череда юбок и платьев всех оттенков черного изредка разбавлялась шоколадно — коричневыми и темно — синими. Среди господства тканей темных цветов ярким пятном выделялась парочка светло — серых вещиц.

Выбрав черное скромное платье чуть ниже колен, неторопливо надела. Взяв в руки расческу довольно быстро справилась с густыми волосами. Скрутив их на затылке, надежно закрепила шпильками. На несколько мгновений задумавшись, вновь вернулась к шкафу и достала с одной из полок черный шелковый платок. В моем мире женщины в храм с непокрытой головой не заходят. Не думаю, что здесь иначе.

Легкий стук в дверь привлек мое внимание.

— Войдите, — негромко сказала.

Дверь тихо отворилась. Сделав пару шагов, Надежда с грустью посмотрела на меня и негромко сказала:

— Госпожа, Василий ожидает у подъезда.

— Хорошо, — лаконично отозвалась я.

Кивнув, женщина вышла из комнаты. Взяв платок, я пошла за ней следом. Обнаружив в коридоре заботливо приготовленные экономкой черные туфли-лодочки, тотчас всунула в них ноги. Благодарно улыбнулась Надежде, поджидающей возле двери, и негромко сказала:

— Спасибо.

Едва заметно улыбнувшись, женщина ничего не ответила.

Неторопливо спустившись по лестнице, я вышла из подъезда. Заметив высокого, статного мужчину, замерла на пару мгновений. Память тут же сообщила, что это и есть Василий.

Стоя подле автомобиля темно — зеленого цвета, темноволосый мужчина с легкими нитями седины на висках наблюдал за разновозрастной детворой. Проследив за его взглядом, сокрушенно вздохнула. Среди веселой и шумной ребятни, носящейся по двору, резко выделялись две темноволосых девочки. Держась особняком, близняшки сидели на деревянной лавочке. Не разговаривая друг с другом, они с серьезным выражением на лицах кормили хлебными крошками воркующих сизогрудых голубей.

Едва отведя взор от близняшек, Василий сразу же заметил меня. Задержав всего лишь на долю секунды взгляд на моем хмуро — сосредоточенном лице, он поклонился. Не мешкая открыв заднюю дверцу автомобиля, мужчина застыл в ожидании. Подумав, решительно я захлопнула дверцу.

Встретившись с удивительно добрым взглядом мужчины, негромко сказала:

— Рядом с тобой сяду.

* * *

Уверенно фырча двигателем, автомобиль ехал по отличной дороге. Краем глаза поглядывая на спокойно — сосредоточенное лицо Василия, я уже не задавалась вопросом, почему моя предшественница так доверяла слуге.

Парадокс, но как только оказалась рядом с этим мужчиной, мгновенно возникло четкое ощущение… надежности. Я сама не понимала, откуда взялась эта уверенность, но ни капельки не сомневалась — чтобы ни случилось, этот человек не предаст и будет рядом до конца.

Церемонию именно в родовом храме можно было бы и не проводить. Подошел бы любой другой, но был один момент. На этом настояла Софья. Девушка не нашла в себе сил в день похорон матери приехать и лично поместить урну с прахом в родовую усыпальницу. Это делал Василий. После, видимо, устыдившись своей слабости, Софья попросила слугу договориться о службе в храме, когда-то принадлежащему Изотовым. Если совсем честно, то я не уверена, что девушка поехала бы и сегодня, но я-то не она.

Еще буквально несколько часов назад я даже представить не могла, что такое возможно. Другой мир. Чужое тело. Крайне туманные перспективы на будущее. Возможно, другая на моем месте рыдала бы в подушку или рвала волосы на голове. Я же привыкла не поддаваться эмоциям, а действовать. Иначе просто — напросто не умела. Жизнь научила быть сильной.

Дорога плавно ложилась под колеса. Тщательно покопавшись в воспоминаниях Софьи, я узнала, что ехать нам всего ничего — каких — то тридцать с небольшим километров. Раньше богатая деревня Степное с прилегающими плодородными пашнями принадлежала роду бояр Изотовых.

Вскорости автомобиль въехал в деревню, и здесь уже пришлось объезжать ямы на разбитой дороге. Вокруг не было ни души. Даже собаки не лаяли… Василий периодически кидал нечитаемые взгляды на жалкие развалины, оставшиеся от когда — то добротных строений. Его лицо все так же было спокойно, лишь побелевшие костяшки пальцев, сжимающих руль, выдавали чувства мужчины.