Онлайн книга «Достойный жених. Книга 1»
|
–Мотаетесь?– недоуменно повторила дама. –Туда-сюда…– поспешила на помощь Минакши. –Взад-вперед,– подхватила Каколи. Дама нахмурилась. –Так и сяк,– не удержалась Минакши. –Семо и овамо,– добавила ее сестра. Девушки прыснули, потом увидели приятеля в другом конце зала, помахали ему и мгновенно исчезли. Амит виновато улыбнулся. Дама сверлила его гневным взглядом: юные Чаттерджи вздумали над ней потешаться?! –Мне ужасно надоело читать про вас в газетах,– заявила она. –Мм, понимаю,– мягко ответил Амит. –И слышать про вас. –Мне тоже надоело бы,– заверил ее Амит,– честное слово. Женщина насупила брови, а потом опомнилась и сказала: –Ой, у меня пусто. Она заметила неподалеку мужа и всучила ему пустой бокал со следами красной помады на ободке. –Расскажите, как вы пишете? –В смысле… –Вы ждете вдохновения? Или это тяжелый каждодневный труд? –Ну-у,– протянул Амит,– без вдохновения в моем деле далеко не уе… –Да, я так и знала, нужно вдохновение! Но как вы написали тот стих про молодую невесту, ведь сами вы не женаты? Тон у нее опять был неодобрительный. Амит задумался и сказал: –Я просто… –И скажите заодно, долго ли вы раздумываете над книгой? Мне не терпится прочитать ваше новое творение! –Мне тоже. –У меня в запасе есть несколько хороших идей для книг,– продолжала женщина.– Когда я училась в Шантиникетане, на меня огромное влияние оказал Гурудев – наш родимый Рабиндранат Тагор… –О!..– сказал Амит. –Понимаю, раздумывать слишком долго вам некогда… Но писательский труд так изматывает. Я не смогла бы писать. У меня нет дара. Это ведь божий дар, знаете ли… –Да, это как бы нисходит… –Раньше я писала стихи,– перебила его женщина.– На английском, вот как вы. Хотя у меня есть тетя, которая пишет на бенгальском. Она истинная последовательница Роби-бабу́. Вы используете рифму? –Да. –Я писала белые стихи. Мне ближе современная поэзия. Я была молода, жила в Дарджилинге и писала про природу, не про любовь. Тогда мы с Михиром – моим мужем – еще не были знакомы. Позже я напечатала свои стихи и показала Михиру. Помню, однажды я лежала в больнице, где меня всю ночь кусали комары… И вдруг родилось стихотворение. Само собой. А он сказал: «Тут же ничего не рифмуется!» Она с укоризной посмотрела на мужа, который, точно виночерпий, топтался неподалеку с полным бокалом. –Прямо так и сказал? –Да. И больше меня писать не тянуло. Не знаю почему. –Вы убили в ней поэта,– сообщил Амит мужу; свиду тот был неплохой человек.– Пойдем,– обратился Амит к Лате, которая только что подошла и услышала конец их разговора.– Я обещал тебя кое с кем познакомить. Прошу меня извинить, всего доброго. Вообще-то, Амит ничего такого не обещал, но ему нужен был повод скрыться. 7.9 –Итак, с кем хочешь познакомиться?– спросил Амит у Латы. –Ни с кем. –Ни с кем?– удивился Амит. –С кем угодно. Как насчет вон той женщины в красно-белом хлопковом сари? –С короткими седыми волосами? Та, что сейчас отчитывает моего братца и дедушку? –Да. –Это Ила Чаттопадхьяй. Доктор Ила Чаттопадхьяй. Наша родственница. У нее обо всем есть свое твердое мнение, и она не стесняется его высказывать. За словом в карман не полезет. Вот увидишь, она тебе понравится. Лата точно не знала, хорошо ли это – не лезть в карман за словом,– но ей понравилось, как выглядит доктор Ила Чаттопадхьяй. Она что-то с жаром говорила Дипанкару, шутливо и ласково грозя ему пальцем. Сари у нее было изрядно помятое. –Можно вас прервать?– подошел к ним Амит. –Ну конечно, Амит, что за глупости!– воскликнула доктор Ила Чаттопадхьяй. –Познакомьтесь, это Лата, сестра Аруна. –Хорошо.– Женщина окинула ее оценивающим взглядом.– Полагаю, она милее своего самонадеянного братца. А я вот говорю Дипанкару, что изучать экономику – пустая трата времени. Лучше бы взялся за математику. Согласен? –Конечно,– кивнул Амит. –Хорошо, что ты вернулся в Индию. Больше не уезжай. Ты нужен своей стране,– заметь, я говорю это абсолютно серьезно. –Конечно,– сказал Амит. Доктор Ила Чаттопадхьяй отмахнулась и сказала Лате: –Я на Амита даже внимания не обращаю: он всегда мне поддакивает. –Ила-каки вообще ни на кого внимания не обращает,– заметил Амит. –Вот именно. А знаешь почему? Это все твой дед виноват. –Я?– удивился старый господин Чаттерджи. –Да-да,– кивнула доктор Ила Чаттопадхьяй.– Много лет назад ты сказал мне, что до сорока лет тебя очень волновало мнение окружающих о своей персоне. А потом ты решил, что твое мнение об окружающих куда важнее. –Так и сказал?!– изумленно воскликнул господин Чаттерджи. –Да, а потом, видно, позабыл. Я раньше тоже переживала – что подумают обо мне люди?! А после твоих мудрых слов решила, что эта философия мне ближе, хотя мне тогда и сорока не было. И даже тридцати, если уж на то пошло. Неужели правда забыл? Я в ту пору пыталась решить, отказываться от карьеры или нет, семья мужа на этом настаивала. Разговор с тобой открыл мне глаза. –Я теперь многое забываю,– ответил старый господин Чаттерджи.– Но я рад, что мои слова произвели на тебя такое… хм… глубокое впечатление. Представляешь, вчера я забыл, как звали моего предыдущего кота. До-олго пытался вспомнить – безрезультатно. –Биплоб [273],– подсказал Амит. –Да-да, в конце концов я вспомнил. Назвал я его так потому, что в ту пору дружил с Субхасом Босом [274] – вернее, знал его семью… Будучи судьей, я, конечно, неспроста дал такую кличку коту, в этом была определенная… |