Книга Строптивая помощница для титана, страница 70 – Виктория Свободина

— Фух. Успел. Саша, здравствуй. Так по тебе соскучился, захотел пообщаться. Но в театре нельзя.

Макс воровато оглянулся и с хитрой улыбкой приглашающе протянул мне руку.

— Бежим, пока твои коллеги не вышли. Здесь моя машина близко. Согласна?

— Секунду. Почему в театре нельзя? Что за секретность?

И это притом, что после того первого и последнего свидания Орлов резко пропал. Я думала, просто ему свидание не понравилось, вот и оборвал контакт.

— Объясню, если поедем где-нибудь поужинаем.

Ну ла-адно. Смотрю на Макса подозрительно, но руку принимаю. Он тут же увлекает меня к своей машине, действительно стоящей неподалеку от входа. Только мы садимся и трогаемся с места, как из театра выходят большой компанией многие знакомые артисты. Вовремя уехали.

— Так в чем дело? — требовательно спрашиваю у Макса.

— Скажу, но хочу уточнить перед этим — ты почему сегодня такая грустная была на репетиции?

О, неужели так заметно?

— Не грустная. Просто устала.

— Эта усталость как-то связана с горячими слухами о том, что Ярослав начал встречаться с Ларой Роял? Они просто вчера были на одной светской тусовке и обнимались довольно откровенно.

Вот я только более-менее успокоилась и приглушила чувства. И снова как ножом по сердцу. Отвернулась, сделав вид, что увлеклась видом за окном. Какое Орлову вообще дело?

— Нет, — тихо ответила я.

— Понятно.

— Что понятно?

— Да так. Насчет твоего вопроса — нам пока лучше скрывать общение, хотя бы до старта мюзикла. Чтобы у тебя не было никаких проблем.

— Какие у меня могут быть из-за этого проблемы?

— Ярослав может обидеться. Он все же не просто так купил мое обещание с тобой больше не общаться.

— Что-о? — резко обернулась к Максу. Зачем? Почему?.. Как посмел?!

— Да, вот так вот. Ярослав объяснил это тем, что у него на тебя планы, ты его протеже и вообще руки прочь от его игрушек. Но при этом он захотел оставить это свое желание в тайне и за мою лояльность предложил весьма выгодные условия нашего будущего сотрудничества.

В полном шоке смотрю на Макса.

— Я что, вещь, чтобы так…

— Это скорее вопросы к Ярославу, но, как я уже сказал, лучше после старта мюзикла. Я согласился, но договор был устный, а человек я беспринципный, свое от сделки уже получил, поэтому хочу и буду с тобой общаться. А ты уже сама решай, хочешь ты с таким поганцем, как я, дальше общаться или нет. Если захочешь — я весь твой. Говори, чего желаешь. За мной должок.

— Останови машину, — гневно сузив глаза, зло цежу я.

— Саша. Спокойно. Не воспринимай это…

— Еще одно слово. И я ударю.

— Бей.

Мазохист на мою голову.

— Я ударю. Но ударю так, что ты можешь потерять управление. Останови.

— Резонно.

Макс припарковался.

— Вот теперь бей.

Попытка открыть дверь ничего не дала.

— Открой дверь.

— Сначала ударь. И прости.

Достаю из сумки перцовый баллончик. Демонстрирую Максу, но так, чтобы, если попытается отнять, я все равно успела нажать кнопку. В любом случае, выйдем из машины, чтобы не дышать перцем.

— Считаю до трех. Р-раз…

Макс молча открывает двери. Выхожу. Иду. Не знаю, куда. Не могу так быстро сориентироваться. Просто вперед.

— Саша. Сашенька. Сашуля. Александра! Ну прости дурака, а? Саш, я больше так не буду. Честное слово. Саша, ты восхитительна, ты знаешь, что твой голос — это нечто? Саша, я люблю тебя!

Гр-р. Сворачиваю в первую попавшуюся подворотню, чтобы уйти от преследования. Но не тут-то было. Слышу, как глухо стукает, закрываясь, дверь, а вскоре меня нагоняет Макс. Идет на безопасном расстоянии (для атаки перцового газа), но все равно поблизости.

— Саш, ну я хоть и соглашался, все равно знал, что не навсегда. Ничего не сказал бы, только если бы вы с Ярославом встречались. Честное слово, я так больше не поступлю.

— Твоему слову нельзя верить.

— Так давай задокументируем. Чтобы ты была во мне уверена.

— Макс, ты с ума сошел? Какие документы?

Ускоряю шаг.

— Брачный договор, например. Согласно которому, если я когда-нибудь тебя обману или предам, все мое имущество отойдет тебе. Мы его подписываем, и, чтобы договор действовал, ты выходишь за меня замуж.

Остановилась.

— Макс, вот мне сейчас еще только замуж на спор выходить не хватало. У нас была всего одна личная встреча, и то ты меня, по сути, за время встречи, не имея на это никаких прав, продал. Мне не нужны ни ты, ни твои деньги, подавись ими. Будешь меня преследовать, и я позвоню Ярославу и…

— Нажалуешься на меня, все расскажешь? Поверь, мне это не страшно.

— …И выйду за него замуж. Чисто принципиально.

Такого поворота Макс не ожидал. Лицо его вытянулось, брови удивленно взлетели вверх. Нет, Слава, конечно, на мне не женится, да я бы и не стала ему это предлагать, но Орлов точно не знает характер моих отношений с продюсером, до конца не уверен, блефую я или нет.

Ухожу. И Макс за мной не идет. Хорошо. Но чувствую, это еще не конец. Все же не думаю, что такие люди, как Орлов, будут вот так запросто признаваться в чувствах и швырять к ногам состояние и предложения о замужестве.

Когда идти по городу непонятно куда и непонятно зачем устала, а прошла я, по ощущениям, не меньше десяти километров, вызвала такси. Уже спустя минут сорок неожиданно для себя и родителей нагрянула в родной дом. Отчим с мамой оказались дома. Вопреки опасениям, мне очень обрадовались, не задали ни одного лишнего вопроса, из разряда чего это я вдруг, что случилось и прочих каверзных. Мама обняла, папа разулыбался.

— Ох, как ты вовремя, Саша, я как раз мангал подготовил, сейчас шашлык буду делать.

Сегодня с родными оказалось необыкновенно хорошо. Все старые обиды и недопонимание ушли на второй план. Проблемы теперь кажутся смешными. Не повышали, недооценивали, зарплату не увеличивали и, о боже, жениха симпатичного нормального нашли. Вот прямо беда.

Я теперь, кажется, понимаю, чего так боялась мама, отпуская меня во взрослую, самостоятельную и одинокую жизнь. Не фактических проблем в виде потопа или разбитой дверцы душа. Это далеко не самое страшное. Ты остаешься наедине сам с собой. Больше некого обвинить в том, что ты живешь не так, как тебе хотелось бы. Каждое решение, которое ты принимаешь, только твое, и тебе с этим жить.

Но как бы там ни было, а в старый дом, обратно под родительскую опеку, я уже не вернусь. Оперилась, встала на крыло и лечу. Пусть порой лететь и не просто, страшно, тяжело, но все же это именно полет.