Книга Отчаянная помощница для смутьяна, страница 69 – Виктория Свободина

Радов откашлялся и тихим хриплым голосом произнес, прерывая мой нервный монолог.

—Спасибо, Ксюш. Не ожидал. Честно.

—Почему это не ожидали?

—Ну, обычно девушки меня не спасать стремятся, а стараются убить или ударить, за свои обиды, как Лена вот сейчас, или Карина с ножом, или…

—Андрей, что с ногами? Ты обувь сможешь снять?

—Вряд ли. В данный момент я ног совсем не чувствую.

Вот это плохо, очень плохо. Мне едва удается подавить подступающую панику.

Радов молчит, как мне кажется, экономит силы, но молчание еще больше меня пугает, но главное, я чувствую дыхание Андрея, стук сердца под моей рукой, и вот это успокаивает.

Мне становится все труднее и труднее держать босса. Радов помогает мне по мере сил.

К счастью, вскоре я услышала звуки сирен. Помощь близко.

Нас с боссом вытащили достаточно быстро. Спасатели подъехали на катере, а и уже на борту Андрею стали оказывать первую помощь, и уже на набережной, когда шефа погрузили на носилки и стали заносить в машину, меня отпустило. Все будет хорошо. Верно ведь?

Голова закружилась, в ушах зашумело, а перед глазами все начало темнеть.

—Ксюша!— последнее, что я услышала, был обеспокоенный вскрик Андрея.

Очнулась на не особо мягкой постели. Оглядевшись, поняла, что нахожусь, скорее всего, в палате. Эм. Зачем мне в отдельную палату? Подумаешь, в обморок упала. Могли и на месте в чувство привести.

Андрей! Что с Андреем? Как он, где он?

Вскакиваю с кровати, и у меня перед глазами все кружится. Ну и ничего страшного. Плохо то, что, я в больничном халате, причем на голое тело. Где моя мокрая одежда, не известно. Ладно, это тоже мелочи.

Выхожу в пустой коридор, в конце которого замечаю медсестру и лифт. Радостно бреду к женщине, и тут створки лифта открываются… и я в шоке, поскольку из него выходят мой папа с мамой, а еще родители Радова. Причем мой отец громко ругается с отцом Андрея.

—Ксюшенька!— первой меня замечает мама.

Мама стремительно бежит в мою сторону, раскрыв объятия. У меня первый порыв тоже был бежать, только в противоположную от родителей сторону. Попа чует неприятности, первый признак которых — мой папа, ругающийся с Радовым.

—Как же мы испугались, когда нам позвонили и сообщили, что ты в больнице!— мама крепко меня обняла.

—Да, у меня все в порядке. А кто позвонил?

—Отец того молодого человека, которого ты так отважно спасала,— с осуждением произнесла мама. Да-да, помню. Риск, по мнению мамы — дело неблагородное, и очень даже вредное. Особенно, если речь идет обо мне.

Как он? Как Андрей? Ну, тот, кого я спасала? С ним все хорошо?

—Я точно не знаю, но вроде живой,— отмахнулась мама.— Ты сама как? Я тут тебе одежду привезла и покушать. Божечки! Похудела то ты как!

—Мама…— печально вздохнула, кое-как выбралась из крепких материнских объятий и направилась к отцу, в данный момент молча наблюдающему за мной. Чета Радовых уже успела уйти.

—Привет, пап,— несмело подошла к отцу.— Извини меня, ладно?

Заглядываю папе в глаза. Я не забыла. По сути, Радов жив благодаря тому, что когда-то папа научил меня плавать. Родители могут быть неправы в чем-то, но это родители. Любимые, дорогие, и желающие тебе только добра.

Отец молча раскрыл объятия. С облегчением вздохнула и крепко-крепко обняла папу. Ну вот, теперь все правильно и хорошо в отношении с родителями. Осталось только выяснить, как там мой любимый босс.

Чувствую, как по щекам текут горячие слезы.

— Спасибо, пап.

—Ну, ты что. Я сам виноват. Старый дурак. Забыл, что моя девочка уже взрослая, верно?

Папа гладит меня по голове, и от этого так хорошо. Шмыгнула носом. И тут отец продолжил уже другим, куда более строгим тоном.

—Только я не понял. Почему только сейчас я узнаю, что ты живешь с неизвестным мне мужчиной, беременна от него? Тройней. И так собой рискуешь при всем при том.

—Ну… у тройни же должен быть отец,— хочется стукнуть себя по лбу. Что я говорю.

И это своему строгому папе.— Ладно, мне нужно бежать.

Куда? К будущему отцу, конечно. Надо удостовериться, что с ним все в порядке.

—А с тобой самой все хорошо? Мне сказали, ты провела много времени в этой грязной воде, еще и этот непонятный обморок… вдруг что-то с моими внуками?— отец выглядит действительно взволнованным и хмурым.

Разговор становится все более абсурдным. Оборачиваюсь к маме.

—Мам, дай одежду, пожалуйста. А насчет беременности — это все домыслы. Тем более тройней.

Но все же вероятность есть?— нервно спросила мама, отдавая мне нужный пакет.

—Ну…— захлопнула дверь своей палаты. Ужас-ужас. Не думала, что придется обсуждать с родителями эту тему столь рано, да еще и в такой обстановке. Папа вообще, кажется, в полном шоке, даже не ругается.

Спустя двадцать минут мы с родителями уже были у палаты Андрея. Чувствую, теперь мне от папы с мамой так просто будет не отвязаться — меня теперь могут, если что-то пойдет не так, вообще скрутить и насильно домой увезти. Да… папа может, он у меня военный, боевой науке обучен. Интересно, чье кунг-фу круче? Андрея или папино?

Из палаты моего дорого шефа выходят его родители. Что у отца, что у матери Андрея, лица хмурые и обеспокоенные, но стоит им завидеть меня, и выражения их лиц преображаются. Появляются широкие приветливые улыбки. Вот это да.

—Ксюша, как ты? Как себя чувствуешь?— интересуется Радов-старший.

—Хорошо. Как Андрей.

—Ничего, все нормально.

—Как… ноги?

—Ходить будет. Левая нога — перелом лодыжки, вторая просто вывих. Врачи обещают, что через пару месяцев уже бегать будет.

Облегченно выдохнула. По щекам покатились слезы.

—Ну-ну,— папа Радова неожиданно обнял меня, прижав к груди и погладив по голове.— Ладно, Ксюшенька, ты иди, а мы с твоими родителями пока пообщаемся.

Выступим в качестве сватов, с твоего позволения. Андрей твердо сказал, что из больницы ты выйдешь только его невестой.

У меня натуральным образом отвисла челюсть. Александр Данилович мне подмигнул и подтолкнул к двери палаты.

Так… сейчас главное не думать о реакции своих родителей, судя по всему Радов-старший решил взять их на себя. Да, похоже, тут тоже скоро начнется бой и война авторитетов.

В палате Андрей лежит один. Шеф такой бледный, усталый, родной… любимый.

Радов сразу меня заметил и улыбнулся, приглашающе распахнув объятия.

Стремительно приблизилась к боссу, стараясь не смотреть на его ноги, чтобы не плакать. Осторожно присела на край кровати и положила голову шефу на грудь, заодно обняв Андрея за талию. Радов в ответ обнял меня, и положил свой подбородок мне на макушку. Вот так хорошо. Вот так правильно. Чувствую, как мерно бьется сердце Андрея, и уже одно только это делает меня безмерно счастливой.