Онлайн книга «Толстый - повелитель огня»
|
Зато по улице короткими перебежками приближается солдат! Не по дороге, а вдоль дома, по стеночке, по стеночке… Тонкий не успел удивиться, как в дверь постучали. Не заперто же! Гость и не ждал приглашения, скрипнул дверью и шумно протопал в коридор: – Есть кто? Тонкий узнал голос Васнецова и вышел навстречу. Васнецов и есть. Кто еще будет партизанить у стены, бежать, прятаться от собственной тени? Пародия на трусливого льва из книжки про волшебника Изумрудного города. Васнецов зашел, ссутулившись, держа в руках наспех свернутую шинель. – Витек, выруча… – на полуслове он заметил Тонкого и, конечно, спросил: – А где Витек? «Крысу натравлю! – пообещал про себя Сашка. – Нельзя ж так над человеком издеваться! «Пытка одними и теми же вопросами» – звучит неубедительно, зато на деле…» – Елену Анатольевну встречать пошел. На лице солдата читался сложный эмоциональный процесс: сперва он сник, потом воспрял, потом и вовсе – растерялся: – Елену Анатольевну? Отлично! В смысле, я быстренько. Э-э-э… В смысле, не помешаю. Дай нитку с иголкой, а? Свои потерял, а у меня авария. – Он развернул шинель, и на пол шмякнулся оторванный хлястик. Да уж, авария. В армии (Тонкий читал) за грязные ботинки-то можно нагоняй получить, а тут – вон какое безобразие. – Не по уставу, – как маленькому, объяснил Васнецов. Сашка закивал, махнул на дверь комнаты: – Проходи. – И невоспитанно принялся открывать наугад все шкафы. – Не знаю, где что здесь у Витька лежит… – Я сам, не надо. – Васнецов прошел в комнату, по-свойски отодвинул ящик комода и вытащил коробку с нитками. Тонкий почему-то понял, что хлястик оторвался не сам. И еще – что не в первый раз. Вон какой замызганный! Шинель выглядит новее. – Я быстро! – еще раз пообещал Васнецов и действительно быстро принялся шуровать иголкой, как заправская швея. В какой-то момент он даже запел, но, подняв глаза на Тонкого, быстро осекся. – Жизнь у нас веселая, – виновато объяснил он Тонкому. – Зарядка, наряд, учения… За день обязательно что-нибудь оторвется или испачкается. А за внешний вид не по уставу по головке не погладят. Я насобачился уже, быстро пришиваю! Тонкий не знал, что отвечать, сидел и кивал, посматривая в окно. Платформа недалеко, ушел Витек с полчаса назад, пора бы уже ему вернуться. – А ты почему не в школе? – ни с того ни с сего спросил Васнецов. Тонкий хотел огрызнуться: «Потому что уже вечер», но пожалел солдата и честно рассказал про сломанное ребро. – Что, прямо сломали? – не поверил Васнецов. – Трещина, – уточнил Тонкий. – Ломал я его в прошлом году, когда упал с лошади. Васнецов промолчал, и Тонкий не стал больше распространяться о боевых ранениях. Странный он какой-то. Хлопнула дверь. Солдат лихорадочно откусил нитку и свернул шинель хлястиком внутрь. Вернул иголку на место. – Ты еще не уснул? – сунулся в комнату Витек. – Привет, Васнецов. А ты чего сидишь, иди встречай бабушку! Тонкий не заставил себя ждать, выскочил в коридор. Бабушка и незнакомая доселе тетя Лена (или Елена Анатольевна, как удобнее?) уже выискивали тапочки в прихожей. – Вот он, мой раненый герой! – сообщила бабушка, чтобы у тети Лены не осталось сомнений: в ее пекарне гостит не какой-то незнакомый парень, а вовсе даже бабушкин внук. – Наслышана, – вежливо ответила тетя Лена. – Ну, здравствуй. – Тонкий не успел ответить, потому что тетя Лена тут же добавила: – Васнецов! Ты?! Забыв про тапочки, она так и прошла в носках мимо Тонкого. Взяла за плечи вышедшего в коридор Васнецова и стала его вертеть-рассматривать, словно не верила. Витек стоял рядом, и физиономия у него была удивленная. – Это Васнецов, мам, – на всякий случай уточнил он. – Здесь рядом служит. – Зашел шинель починить, Елена Анатольевна. Ходил в увольнение и порвал, – виновато добавил солдат. – Ты здесь служишь? – не поверила тетя Лена. Солдат стоял красный, как Дед Мороз, и тупо смотрел на свои ноги: – Здесь, ага. Попросился поближе к дому, – сказал он, будто оправдывался. – Ты вроде на «Рижской» живешь? – удивилась тетя Лена, но тут же забыла. – Надо же! Я и представить себе не могла, что ты здесь… Валентина Ивановна, помните Васнецова?! – Она повернулась и выжидательно посмотрела на бабушку. Тонкий наблюдал сцену встречи и мысленно чесал в затылке. Этот Васнецов, похоже, учился в университете у тети Лены и бабушки. Ага, иначе бы тетя Лена не назвала сейчас бабушку: «Валентина Ивановна». Спорим, что минуту назад преподаватели говорили между собой на «ты» и по имени? Сашке жутко не нравилась эта преподавательская привычка: при студентах переходить между собой на «вы». Что ли, студенты маленькие, не знают, как обращаться к преподавателю? Или бабушка боится уронить себя в глазах Васнецова тем, что кто-то в этом мире, пусть и Елена Анатольевна, может звать ее на «ты»? Бабушка у двери задумчиво рассматривала солдата. С головы до кончиков начищенных сапог и обратно. – Он и у меня был? – Ну как же! – притворно возмутилась тетя Лена. – Первый курс в том году. Актерский факультет! – У меня там было мало занятий, – оправдывалась бабушка, не переставая рассматривать Васнецова. – Они вроде по два часа в неделю занимались, разве запомнишь? – Зато я его часто видела! – засмеялась тетя Лена. Васнецов застенчиво смотрел в пол и пытался улыбнуться. Тетя Лена теребила его, как родного: – Что стоишь молчишь, скажи что-нибудь! Как ты? Пойдем чай пить! Витя, накрывай, Валентина Ивановна, идемте, потом вспомните, а нет – так я напомню. Васнецов рассматривал пол и теребил горящие, наверное, уши. Он осторожно повел плечом, освобождаясь от рук тети Лены, и промямлил: – Мне пора. Увольнение до двадцати часов. Тетя Лена прямо сникла. Словно она целый год ждала этого Васнецова, письма писала, ночей не спала. А он приехал, показался и вот уже ручкой машет: пора, пора, увольнение до двадцати… – У вас там строго, – сказала она, как будто самой себе. – Ну, заходи тогда. Я не знала, что ты здесь служишь… – Он заходит, ма, – вмешался Витек. – Часто заходит. Только я не знал: он что, у тебя учился? – Ну да! – обрадовалась тетя Лена. – Я сам не знал, – смущенно ответил Васнецов. – Заходил пару раз, пирожки купить, вас не видел. – Я редко приезжаю! По выходным, и то не всегда удается выбраться. |