Книга Электрический идол, страница 82 – Кэти Роберт

–И в мыслях не было.

Бросаю на нее многозначительный взгляд.

–Это должно меня успокоить? Тебе это нравится.

–Самую малость,– признается она.– Нечасто вижу, как ты нервничаешь.

–Психея.

–Эрос.– Она сжимает мою ладонь.– Я люблю тебя. Возможно, моя мать поначалу противилась этому браку, но уже смирилась. За ужином она не станет создавать больше неудобств, чем обычно, а убийство точно не входит в список возможных последствий.

Семья очень важна для Психеи. Важнее всего на свете. Психея любит меня, но сестры – ее опора. Даже мать, несмотря на все их разногласия, играет ключевую роль в ее жизни. Если не смогу с ними поладить по-настоящему, в будущем это может вбить между нами клин. И причинить ей боль.

Я с усилием сглатываю.

–Идем.

Она отпускает меня, пока мы выходим из машины, затем снова берет за руку, и мы идем к дому. Я могу сделать вид, что ей просто приятно ко мне прикасаться, но очевидно, она оказывает мне молчаливую поддержку. Я это ценю.

Я сталкивался с бесчисленными опасными ситуациями. Убивал людей. Не моргнув и глазом, общался с самыми жуткими хищниками Олимпа.

И конечно, именно семейный ужин заставляет меня нервничать так сильно, что вот-вот стошнит.

Квартира Деметры выглядит в точности так, как и тогда, когда мы были здесь в последний раз и перевозили вещи Психеи ко мне домой. Наша гостевая спальня уже выглядит как точная копия ее комнаты в доме матери, поэтому я нанял мастера, чтобы переделать ее в гардеробную. Сделаю Психее сюрприз ко дню рождения, который будет в следующем месяце. Как только она одобрит дизайн, приступим к перепланировке.

Ожидаю, что Психея поведет меня на кухню, откуда раздаются тихие голоса Деметры и Персефоны, но она тянет меня прочь от этой двери и тащит вверх по лестнице. Чертыхаюсь, споткнувшись о ступеньку.

–Если ты хотела трахнуться по-быстрому, можно было сделать это в машине, а не в доме твоей матери.

–Ха-ха, очень смешно. Я хочу кое-что тебе показать.

–Ты про свою…

–Эрос,– шипит она, но пытается не рассмеяться.– Сосредоточься.

–Могу сказать, что сейчас я крайне сосредоточен.– Взаимное подшучивание слегка развеивает напряжение. Психея тащит меня за собой, как любимую игрушку, и останавливается возле стены с фото.

–Смотри.

А вот что изменилось с тех пор, как я был здесь впервые: появилось два новых дополнения. Первое – фотография Аида и Персефоны в черной рамке. На ней белое свадебное платье, которое выглядит на удивление традиционно. Светлые волосы накрыты фатой. Аид, конечно, одет в черный костюм с черной рубашкой, только на его лице нет привычного сурового выражения. Он смотрит на свою невесту с мягкой улыбкой на губах. Она широко улыбается ему, едва ли не источая свет. Так мило, что у меня аж зубы сводит.

Психея тянет меня за руку.

–Да-да, моя сестра прелестно выглядит. Вот она.– Она указывает на другую рамку. В ней, рядом с фотографией Аида и Персефоны, висит наш с Психеей портрет. Снимок не со свадебной церемонии, а из тех, для которых мы позировали после: яприжимаю Психею к себе, обняв за талию, а второй рукой приподнимаю ее подбородок с явным намерением поцеловать. Она выглядит нежной, счастливой и безупречной.

А я?

Все, что у меня на сердце, видно в моих глазах.

От меня не ускользает, насколько важно, что эта фотография висит здесь среди прочих счастливых снимков женщин Димитриу. Пускай Деметра не приняла меня с распростертыми объятьями и ласковыми словами, но, повесив эту фотографию, она и правда принимает меня в семью.

Я смеюсь, а горло сводит.

–Да ну нахрен.

–Что?

Я не могу выразить это странное чувство словами. У меня никогда прежде не было семьи, во всяком случае, такой, в которой общение происходило не с целью извлечения выгоды. От такого теплого приема, даже столь скромного, чувствую себя странно и неловко, будто не знаю, куда деть руки.

–У твоей матери недвусмысленный способ принять кого-то в семью.

–Это точно.– Психея льнет к моей руке.– Эй.

–Да?

–Я люблю тебя.

Я быстро целую ее в ярко-розовые губы.

–Я тоже тебя люблю. А теперь пойдем вниз и поздороваемся с твоей матерью как положено.

На кухне собралось все семейство Димитриу. И Аид, что меня чертовски удивляет. Увидев меня, он и сам поднимает брови, но в остальном, похоже, рад занять уголок подальше от женщин, снующих вокруг, словно пугающе отлаженный механизм. Психея в последний раз сжимает мою ладонь и легко к ним присоединяется.

Эвридика помешивает что-то, похожее на соус маринара, болтая с Персефоной, которая достает горячие булочки из духовки. Деметра перекладывает дымящуюся лапшу в дуршлаг, хорошенько промывает и, обойдя Персефону, бросает ее в соус. Каллисто нарезает овощи с такой скоростью, что у меня сводит желудок. Психея моет руки и начинает перекладывать нарезанные овощи в огромную миску, полную листьев салата.

Я пячусь, пока не оказываюсь рядом с Аидом в безопасном месте по другую сторону островка.

–Они всегда такие?– бормочу я.

–Да.

Никто ни с кем не сталкивается. Никто не мешает другому. И при этом все разговаривают. Потрясающе. Дело не только в их способностях, но и в том, что я чувствую их любовь друг к другу в каждом слове, в каждом движении.

–Так вот, значит, как на самом деле выглядит семья.– Я не собирался говорить эти слова вслух. И точно не хотел, чтобы их услышал Аид.

Он издает сухой смешок.

–Да, меня это тоже чертовски потрясло, когда бывал здесь первые несколько раз. Привыкнешь.– Он замолкает в нерешительности.– Порой это даже приятно, особенно когда они позволяют им помочь.

Я вдруг осознаю, что Аид – еще один человек в Олимпе, у которого тоже не было особого опыта жизни в семье. Его родители умерли, когда он был маленьким. Я бросаю на него взгляд.

–Весьма храбро – ступить в этот торнадо.

–Погоди, пока окажешься в эпицентре.– Как ни странно, жду этого с нетерпением.

Через десять минут женщины велят нам нести еду на стол. Ужин проходит так же эмоционально, как и подготовка к нему. Психея с сестрами разговаривают, а Деметра время от времени вставляет сдержанные комментарии. Суматошно и ярко.

Но Аид прав. Это… приятно.

Чувствую любовь, которую они питают друг к другу, даже когда Персефона с Каллисто начинают спорить из-за какого-то случая из жизни сестер. Я рад просто ковырять еду и впитывать их энергию. Вот каково иметь семью. Чувствовать себя как дома.

Мне нравится.

Когда все наелись, Аид прокашливается.