Книга Сулла бы одобрил, страница 46 – Юрий Никитин

Еще один вышел грабить ювелирный магазин, захватив с собой набор отмычек и примитивную фомку, это в наш век электроники и видеокамер!

Двенадцать арестов, шесть ходок, все по нарастающей. Начинал с грабежа ларьков, торгующих сигаретами, а сейчас вот замахнулся на ювелирный, где точно попадется, тупой дурак. А дальше над ним будут работать дюжина людей, если не больше: полиция, следователи, тюремная охрана, повара…

Он выпучил глаза, увидел перед собой пистолет.

–Не надо!

–Надо,– ответил я со вздохом.

Отдача сильно дернула руку, в кино совсем не так, но я ощутил, что кроме отдачи никаких других чувств, хотя сейчас должны мучить муки совести, я обязан спрашивать себя патетически, тварь ли я дрожащая или право имею, а если имею, то кто мне его дал, нельзя же самому в зарегламентированном обществе…

Конечно, имею. Человечество должно двигаться вперед, а тех, кто вредит, можно утилизировать. И не просто можно, а нужно. Наш долг перед обществом.

Мелькнула мысль, а это не потому ли, что бактерий не захватил в цифровой мир, что-то у меня совсем нет жалости, а это же тоже вроде бы в самом-то смысле человек… да ни хрена это не человек, а только подобие человека.

Он распростерся на тротуаре перед магазином лицом вверх, во лбу широкое отверстие, плотно заткнутое плотной черной пробкой из запекшейся крови, и опять же, у меня ни капли угрызений, раскаяний или даже сомнений.

Другое дело, если бы пришлось выбирать между демократом, либералом или республиканцем, а так это просто бандит, враг любой системы и любого общества.

Ладно, видеокамера бесстрастно фиксирует картинку, я даже посмотрел в нее и улыбнулся, для таких случаев беру лицо сурового мрачного гангстера.

В запястье кольнуло, на экранчике анимированное лицо Маргариты, увидела, что мой взгляд направлен на ее мордочку, прочирикала весело:

–Огонек показывает, не спишь! Что случилось, научник?

–Лернист,– сказал я.

–Ого,– воскликнула она.– Уже и ты услышал?

–О чем?

Она выпалила жарким голосом:

–По всем новостям, что создано общество «Мерикратор»!.. Добиваются, чтобы в руководство на всех уровнях продвигать умных людей.

Я пробормотал:

–Умные, но вялые… кому нужны?

–Умным,– возразила она,– можно дать энергичных помощников! Но власть должна быть только у знающих и умных. Так они говорят. Новость о «Мерикраторе» потому и разлетелась везде, что многие считают их правыми!

–Интересно,– ответил я.– Вообще-то и я вроде бы не дурак, но как-то в руководство не рвусь. Умному человеку везде хорошо.

Она сказала с задором в голосе:

–А это ваша обязанность! Как служба в армии. Если умный – обязан отработать в правительстве или хотя бы в мэрии. В парламент избирать только умных, а не артистов и спортсменов.

–Здорово,– сказал я озадачено.– И такое продумали? Похоже, партию создавали в самом деле меритократоры.

Она спросила:

–Ты дома?

–Нет,– сказал я.– Только что закончил наладку сервера у смежников. Ты сейчас, судя по карте, дома, я в трех кварталах от тебя.

–Мне тоже не спится,– сказала она быстро.– Давай в той кафешке, что в моем доме на первом этаже?

–Хорошо,– ответил я.– Буду через три минуты.

В Москве жизнь идет ночью, и дело не в том, что должны работать все нужные службы вроде транспорта, полиции, медицины и прочих необходимых, а таких много, но и сам народ уже разделился на элоев и морлоков. Только наши морлоки изысканнее и элегантнее элоев, потому что день для работы, а ночь для удовольствий и потакания тайным страстям и порокам.

Я вошел в трансформаторную будку, плотно закрыл за собой, а то вдруг кто увидит незапертую дверь, человек только потому и добрался из пещер в нынешний хайтек, что совался везде, куда мог протиснуться.

По силовым кабелям просочился в кабинку нужного лифта, тот вздрогнул от неожиданности, но послушно, хоть и очень озадаченно пошел вниз.

Я вышел из подъезда, когда по тротуару весело стучали каблучки Маргариты, она охнула, увидев меня.

–Так ты в соседнем доме!.. Теперь верю, что зарабатываешь много, если пашешь и тогда, когда другие спят или развлекаются.

От нее пахнуло вечерними духами, шляпка с широкими и загнутыми полями, платье длинное с разрезом даже не от бедра, а талии, плечи и спина оголенные.

Мне стало на мгновение грустно, что я ей могу дать, но улыбнулся во весь рот и сказал вполне искренне:

–Ты меня удивляешь, стала еще прекраснее!

–Ой,– сказала она польщенно,– не пугай. Я все та же. А одежда, что одежда… Ты меня видел и без нее.

Я кивнул на распахнутую дверь в кафе.

–Это?

–Оно самое,– подтвердила она.– Мило, уютно и всегда открыто.

Кафе небольшое, такие называют уютными, я пропустил Маргариту вперед, за барной стойкой милая девушка с огромными наушниками, делающие ее похожей на мультипликационную обезьяну, мягкий свет, за легкими пластмассовыми столиками пусто.

Маргарита оглянулась, в больших синих глазах веселые огоньки.

–Кофе?

–Конечно,– подтвердил я.– Когда еще, как не ночью?

Она опустилась за ближайший столик, спросила хитрым голосом:

–А к кофе мороженое?

Я сел напротив, сказал обвиняюще:

–Подсматриваешь!

Она хитро сощурилась.

–Обожаю в мужчинах постоянство.

–А у меня в чем?

Она засмеялась.

–Женщина никогда не закажет вечером того, что заказывает днем!..

Я помахал рукой, девушка за барной стойкой наконец заметила нас, я знаками показал насчет кофе и мороженого, она кивнула и начала нажимать кнопки на аппаратуре.

Маргарита наблюдала с легкой улыбкой, я повернулся к ней, уточнил:

–А почему? Я вот, к примеру, и утром и вечером все тот же я.

Она с той же улыбкой покачала головой.

–Вот за это мужчины нам и нравятся. За постоянство. Хоть что-то незыблемое в этом рассыпающемся мире! И вообще, как здорово встретить мужчину, что заказывает мороженое, а не коньяк!

–Может быть,– предположил я.– еще не дорос?

Она сказала многозначительно:

–Скорее, перерос. Это мальчишки и недорослики заказывают водку и коньяк. А ты из тех, у кого это позади.

–Ой,– сказал я опасливо,– я что, совсем старый?

–Ко всем понимание приходит в разном возрасте,– сообщила она.– К кому-то вообще не приходит, таких большинство.