Онлайн книга «Охотник на богов. Том 4»
Тот с опаской глянул на меня, не зная, чего теперь ждать, но всё же ответил: — Остались. Поверь мне, их ещё много. — Хорошо. Оставьте их в накопителе. Если воины Гильдии хотели послужить своей стране даже после смерти, то послужат. Как воины. Но сегодня на ужин будет другая душа. Я перевёл взгляд на Тихироса, и тот сразу понял, что его ждёт. * * * Да, это была показательная казнь. Наверняка, Бог Могил и Праха почувствует, что его Опоры больше нет. Эта тварь должна была послужить мне источником силы для приближения наивысшего ранга. Сначала я выведал у него всю информацию, которую только мог выведать. Буквально вытаскивал по крупицам, до самой ночи задавая вопросы про Артазара: про передвижения грувимов и сбору армии, про Земли Рассвета и гнёзда, про богов и точки основных ударов по республике, про дату атак. Про всё. Чего-то Тихирос не знал вообще, но о многом рассказал. Выбора у него всё равно не было. Он знал, что я поглощу его уже скоро, но сотрудничал, потому что был моим слугой. И для него это была пытка. Знать, что умрёшь, но помогать врагу, смотреть ему в глаза и предавать своих, говорить обо всём, говорить и говорить, без возможности остановиться, отвечать на все вопросы, какие бы тебе ни задали. И знать, что это не отвратит твой конец. Он отвечал и выдыхал на меня прах изо рта, его зелёные глаза всё больше гасли от приближения смерти, а голос становился всё тише и обречённее. О пощаде он не просил, лишь порой позволял себе прошептать: «Придёт время, и Артазар сломает тебя так же, как ты сломал меня». Когда у него больше нечего было узнать, я вынул его душу из тела морфи и принёс на ужин. Правда, есть мне пришлось одному — все уже перекусили, так меня и не дождавшись. Увидев, что я наконец вернулся с допроса, Афена опять побледнела. — Ты хочешь поглотить его прямо тут? — Лучше сделать это во время еды, такой метод меньше усиливает мутацию, — ответил я, зажевав ложку сублимированной каши. Мне казалось, что моя душа очерствела за эти несколько часов, что мне теперь всё равно, как поднимать себе ранг, по чьим головам ходить и какие моральные догмы рушить. Казалось, если я начну задумываться о морали, то всё полетит к чертям, что я не выдержу груза, не закончу миссию, и человечество никогда не победит в этой войне. Рядом со мной уселся Годфред, а с другой стороны Кэйнич. Они ничего не говорили, а просто сидели рядом. Я же доскреб ложкой свою порцию каши с мясной стружкой, дожевал остатки, а потом совершенно спокойно вдохнул душу Тихироса. Того самого Тихироса, которого впервые встретил в пещерах Азимуса и который приглашал меня присоединиться к Артазару. Внутри всё снова наполнилось силой — такой, что сердце оборвало ритм и заколотилось быстрее, как у зверя. Мышцы напряглись, дыхание участилось, мутация на половине лица немного подросла, но не сильно. Сознание оставалось ясным. Я молча выпил воды из кружки, поднялся и отправился спать. Правда, ночью, уже перед рассветом, мой организм всё-таки не выдержал. Я подскочил и рванул из ущелья подальше, за склон горы. Без ботинок и куртки. Меня вырвало так, будто всё, что я съел за последние десять лет, вывалилось наружу. На самом деле так лишь казалось. Похоже, моя психика решила, что проблеваться — это самый лучший метод для того, чтобы морально мне стало легче. Потом ещё час я просидел на камне рядом с ущельем, глядя как занимается заря у далёких гор Земель Рассвета. Ни о чём не думал, просто сидел и смотрел. Ещё через час ко мне пришла Афена. Она накинула куртку мне на плечи и поставила ботинки у ног. — Оденься, холодно. — После этого поцеловала в щёку, села рядом и добавила: — Если бы ты сегодня остался спокойно спать, то я бы подумала, что монстр внутри тебя всё-таки победил. * * * Утром наконец произошло то, чего все так ждали. Афена смогла убрать блокировку сознания Тапхара Солияру. Мужчина очнулся не сразу, примерно через полчаса после того, как девушка сама внедрила в него своё сознание. Этот контроль длился всего несколько минут, но выглядел жутким. Афена просто завладела телом другого человека и подняла его на ноги, поздоровалась со всеми, а потом медленно опустила обратно на лежанку. Такой силой обладали далеко не все дисгении, а лишь самые сильные и тренированные. Такие, как госпожа Майдере. Кэйнич одобрительно закивал, а Кайла открыла рот от восторга. Она недолюбливала Афену, но готова была признать, насколько она сильный маг. А вот Нари, увидев, что произошло с дикарём, попятилась от ужаса. — Нэльзя! — крикнула она, таращась на Афену. — Нэльзя так! Значит, ты и со мной так можэшь⁈ — Могу, — кивнула та. — Но мне это не нужно. — Шаман, скажи ей! — не успокаивалась Нари. — Скажи, что так нэльзя! Иначе я уйду! — Она не будет с тобой так делать, Нари. — Я посмотрел на Тапхара. — Она поможет ему прийти в себя, только и всего. Не надо истерики. Дикарка замолчала, но всё равно посмотрела на меня с претензией и раздув ноздри. Чтобы не злиться, она переключила внимание на самого Тапхара. Он как раз открыл глаза и резко сел на лежанке. Казалось, дикарь вот-вот бросится в драку: он быстро огляделся, подобрался и напружинился, собираясь вскочить. Сначала он увидел Кэйнича и меня (мы ему сильно не понравились), потом Афену, госпожу Сише, Кайлу, потом — Мозарта, Тхаги… а потом его взгляд остановился на Нари. Это его чуть успокоило. — Катьяру? — произнёс он. — Мы друзья, наслэдник Солияру, — мягко произнесла Нари, поднимая ладони и показывая, что никто нападать не будет. — Мы все тут друзья тэбе. Это мы спасли тэбя из плэна. Он еще раз оглядел каждого. Его напугала чёрная кожа на моём лице и лице Афены, зато морфи заинтересовали. — Куклы… А потом он увидел Годфреда. — Ты из плэмени полужаб? На это Гофдред сильно оскорбился. — Сам ты полужаба, тупой абмал! И зелёный цвет сейчас в моде, не слыхал? И причёски такие — последний писк, понял? Нари поспешила вмешаться. Она подошла к Тапхару и сразу показала на меня. — Это вэликий шаман. Он благословен нашим ичитакой. Плэмена поддержат его. Боги боятся шамана, он управляет ими. — Девушка кивнула на Годфреда и остальных морфи. — Это боги. Они его слуги… — Ну ты загнула, конечно! — опять возмутился Годфред. — Когда добровольно служат — это не так называется. Мы служим в своих интересах, вообще-то. Тапхар сощурился, глядя на Годфреда. |